|
Мира предлагала. В чистом поле, а я ее убеждала, что кусты. Особенно иногда – вещь незаменимая. Рол, не вмешиваясь, скакал рядом, ему было все равно, с кустами будет ночлег или без. Мира подумав, все же согласилась, что с кустами, а Рол сообщил, что еще и с зайцами, и, вытащив кинжал, прицельно метнул его куда‑то в траву на скаку. Подъехав ближе, мы обнаружили еще дергающуюся зверушку и хищно обрадовались, склонившись над несчастным зайцем. Рол перерезал ему горло, а я требовала немедленно съесть, Мира уже искала где, вскоре она махнула нам куда‑то вперед, и мы доскакали до небольшой группки деревьев, у корней одного из которых был обнаружен родник. Это было очень кстати, так как наша вода была на исходе, а болото родниками не баловало. Вскоре сгустились сумерки, погас багровеющий закат, а мы сидели у костра и ели превосходный бульон из зайчатины.
– Рол, а почему ущелье называется «Ущельем самоубийц», – неожиданно поинтересовалась я. Мира поддержала меня невнятным гыканьем, так как ее рот был занят куском мяса. Рол задумчиво ковырял пальцем что‑то на земле, при ближайшем рассмотрении это оказалась перепуганная гусеница, свалившаяся Светки. – Рол, – угрожающе протянула я, высвечивая в руке пульсар (маленькая компактная молния, светит синим цветом). Рол вздохнул, отвлекся от гусеницы и ласково взглянул на меня. Я тут же растаяла и забыла суть вопроса., погружаясь в омуты его глаз, ставшими совсем черными из‑за расширенных в темноте зрачков. Кашель сбоку прервал мои бредовые фантазии и вернул с небес на колючую землю. Блин, ну на чем же я тут сижу, колется ведь. – Так как, ты нам расскажешь, – вкрадчиво поинтересовалась Мира, не сводя бронебойного взгляда с лица граура. – Расскажу, – сдался Рол и устроился поудобнее, мы тут же последовали его примеру, а я наконец высунула из‑под попы колючую веточку, давно засохшую. А потому колючую. Отбросив ее в костер, я уставилась на Рола. – когда грауры переселились в Серые Горы, заключив договор с гномами, то это был их последний оплот в войне с людьми. Мы это прекрасно понимали, и по нашей просьбе единственную тропу, по которой можно было пройти в долину, укрытую со всех сторон горами, гномы разрушили, просто расколов гранит скалы на две части, теперь тропа идет только до складчатой возвышенности, но и этого было мало, люди решили построить мост через пропасть, и грауры, чтобы помешать этому, нападали на рабочих, везущих стройматериалы в ущелье Самоубийц и убивали из, скидывая в пропасть. Только самоубийцы отваживались пройти по нему, так как рано или поздно, но они умирали. И люди бросили, в конце концов, это неблагодарное занятие, решив заключить мир. Он умолка, а я сидела и представляла себе отчаявшихся рабов, которых сгоняли на эту тропу и заставляли идти по ней до конца, неся доски и гвозди для моста, который так и не построили. – Некоторые из них бросались в пропасть сами, – вдруг тихо сказала Мира, глядя на изменчивое пламя костра, – мне бабушка рассказывала. Я тоже смотрела на костер, и мне было… – Всем тихо, – неожиданно страшно зашипела я. На меня посмотрели как на больную, Мира на всякий случай привстала и начала озираться по сторонам. А я сидела, смотрела на костер и тихо шептала заговор себе под нос. Рол сидел рядом смотрел на меня так, словно если что рванет, ТОО первой он будет обезвреживать меня. Я замерла, а потом вдруг резко опустила руки в костер, Мира испуганно ахнула, а я уже вытягивала оттуда что‑то яркое, горячее, извивающееся и маленькое. – Огненная саламандра, – тихо прошептал Рол и протянул к ней руки, я тут же отдала, так как жгло уже невыносимо. Ящерка скользнула ему в ладони и замера в них ярким отплеском пристав на задние лапки и поводя маленькой оранжевой головкой с ярко алыми глазками. |
