– Ох, какие образы! Я и в мыслях не имела…

– Если вы не имеете, так Винс имеет.

– У меня, знаете ли, есть много разных хороших мыслей, – сказал Винс, спокойно разглядывая Марион, – которые, несмотря на свою болтливость, я держу при себе. Марион, лапочка, я был бы на твоем месте чуть поосторожнее. Ты думаешь, что Дэвид тебе больше не нужен. Ты думаешь, что он не посмеет выдать тебя. Ты как сумасшедшая несешься по очень тонкому льду, любовь моя; но будь осторожнее. Я предупреждал тебя однажды, что ты никогда не умела думать на два шага вперед.

– Кстати, раз уж мы заговорили о сумасшедших, – бросила Марион, – здесь таких немало. Майкл, скажите еще раз этим беднягам! Был здесь кто-нибудь, когда вы сюда спустились?

– Нет, Марион, никого не было.

– Кто-нибудь нападал на вас, дорогой Майкл?

– Нет! Нет! Нет! И никаких синяков на моей шее нет!

– Если кто-то хочет добраться до истины и рад поверить, что я хочу того же, – тоска, звучавшая в голосе Марион, походила на страдания ангела во плоти, – то это совсем не так трудно. Вот в чем суть! Вы должны понять, что это так. И если вы не понимаете этого, то вы – кучка дураков! Мистер Эббот, неужели и вы мне не верите?

– Эббот… – с некоторым усилием начал Гарт.

– Если вы мне помешаете… – взвизгнула Марион.

Их голоса прозвучали одновременно и отразились от каменных стен. Майкл так и стоял позади стола. Винс опять уставился в пол.

– Слушайте меня, вы все, – сказал Каллингфорд Эббот.

Сразу наступила тишина.

Опять вытащив из рукава носовой платок, Эббот приложил его ко рту, потом вытер лоб. Он явно колебался: подошел к арке, словно собирался уйти, потом вернулся.

– Двадцать четыре года назад, – заявил он, – я заявлял, что не растеряюсь в любой ситуации. И вот я в растерянности. Я не бог. И, несмотря на все мои громкие заявления, не всесилен. Гарт, Твигг сообщил мне кое-какие новости.

– Да?

– Дознание по поводу убийства Глинис Стакли пройдет завтра в фэрфилдской ратуше. Вы об этом знали?

– Нет, конечно. Что имеется у полиции?

Эббот отправил платок обратно в рукав.

– Не могу точно сказать. И полагаю, что Твигг мне не скажет. – Черты его лица заострились. – В принципе, до знание могут отложить. Но, учитывая настроение Твигга, они могут выдвинуть обвинение против леди Колдер и настаивать на ее аресте.

– И в таком случае суд последует скоро?

– Опасаюсь, что да.

– А Майкла не будут допрашивать в качестве свидетеля?

– Фу-ты! – гипнотически блеснул монокль. – Делишки этого молодого человека с Глинис Стакли не имеют отношения к убийству, с юридической точки зрения по крайней мере. Хэла Омистона тоже не вызовут, если уж на то пошло, так же как и миссис и мистера Боствик, даже если они что-нибудь знают. Единственным свидетелем будет сама леди Колдер. И, вероятно, вы, как обнаруживший тело.

Казалось, тени в гроте сгустились еще больше.

– Вот что я хочу сказать. – Эббот сделал неопределенный жест рукой. Гарт, есть у вас какие-нибудь аргументы, кроме психологических? Если бы в данный момент вы получили возможность дать показания в интересах леди Колдер, вы могли бы отвести от нее обвинение в преднамеренном убийстве?

– Нет, не смог бы. Многое из того, что говорит Твигг, возможно, правда.

– Значит, грубо говоря, вы все это время валяли дурака?

– В данный момент я совершаю нечто худшее.