– Я клянусь, что не собираюсь никому вредить, я всего лишь хочу спокойно жить в своем доме, – произнесла я.

– Пусть так. – Царица заслонила мужа пышными юбками, потеснила нас назад, выпроваживая из зала, слишком большого для двоих. – Можете быть свободны.

– И это все? – удивилась я.

Ярополк вытряхнул из рукава свиток, подал мне.

– «Я, Василиса, ведьма из дома на холме, клянусь в верности царю Ивану Двадцать Пятому и обещаю не мыслить и не действовать против суверенности царства, а в случае войны не становиться на сторону врага и помогать по мере сил или хотя бы держать нейтралитет», – прочитала я. – Ну, это выполнимо. С этим я согласна. Честное слово.

Ярополк повернулся к столику, за которым царь степенно допивал компот, поглядывая в окошко, но царица снова опередила воеводу. Она скользнула к царю, стянула с вялого мизинца перстенек и, всучив его мне, цепко ухватила воеводу под локоть. Я примерила нежданный подарок, перстень ладно уселся на средний палец. Ярко-зеленый камушек в золотой оправе радостно переливался в солнечных лучах. Грубоватая работа, но смотрится экзотично.

– Царь недоволен тобой, Ярополк, – прошептала тем временем царица, ведя воеводу к двери. – На границах неспокойно, в лесах видели сумертов, новая ведьма сейчас тоже некстати. Ты плохо справляешься со своими обязанностями, воевода.

Белая ручка пробежалась по плечу Ярополка, кулон жарко вспыхнул на нежной груди.

– Делаю, что могу, – сурово ответил воевода. – Коли недоволен мной царь, то пусть сам и скажет.

– Царю недосуг со всеми объясняться, – отвернулась царица. – Проводите.

Слуга распахнул перед нами двери, с грохотом захлопнул, едва не прищемив мне подол платья. Послышался скрежет засова. Ну что ж, я отделалась малой кровью. Теперь я вроде как у царя на службе, и всякие Парнаски могут утереться. Я прошла вперед пару шагов и поняла, что мои спутники не собираются меня догонять.

Ярополк уставился на закрытую дверь, нахмурив брови так, что они слились в одну густую полосу. А Юлька выглядела как ребенок, у которого отобрали конфетку. Причем не абы какую, а любимую, развернутую и уже отправленную в рот.

– Юль, ты в себе? – поинтересовалась я. – Что за цирк ты устроила? Тоже хотела послужить верой и правдой?

– Вась, она такая, такая…

– Какая? Ты же вроде в противоестественных связях не замечена. Уж я-то как лучшая подруга должна бы знать!

– Она само совершенство… Как ее зовут? – встрепенулась Юля.

– Амаранта, – ответил Ярополк.

– Ах, Амаранта, – выдохнула она.

Я внимательно посмотрела на подругу – щеки бледные, зрачки расширены. Я хорошенько тряхнула ее за плечи:

– Приди в себя!

Подруга сфокусировала на мне взгляд, поморгала.

– Нет, царица и вправду хороша, весь Голливуд бы посрамила, – согласилась я. – Но это не повод расстилаться перед ней ковриком.

– Просто я, как человек искусства, более восприимчива к красоте, – выдала Юлька. Выглядела она растерянной и несчастной, и я решила оставить ее в покое. Потом поизгаляюсь.

Мы вышли из дворца, спустились по белой лестнице. Я, честно говоря, была несколько разочарована приемом. Не то чтобы я ожидала бала в свою честь или так уж мечтала хоровод поводить, но могли бы хоть покормить. Память услужливо подкинула столик, за которым трапезничал царь: тоненькая мясная нарезка, ваза с грушами, нежная кожица, кажется, просвечивает на солнце, ломтики сыра с аккуратными круглыми дырочками… Пирожного не хотелось.