— Что такое? Нам пора? — спросила я, смотря на Охтарона. Он же смотрел на что-то позади меня, поверх моей головы. — Что там? — Обернувшись, сама застыла, во все глаза смотря на того, кого я меньше всего ожидала увидеть здесь в этот солнечный день. — Охтарон, это…

— Я знаю, кто это, — ответил Охтарон.

Я же, как стояла, так и застыла. Знает? Он знает? Это могло означать только одно.

— Ты вспомнил?

Охтарон опустил на меня взгляд, который мгновенно изменился и стал таким больным и несчастным, что я даже не поверила, что он способен так смотреть.

— Прости, — сказал он, я же выдохнула. Старая рана вскрылась, словно гнойный нарыв. Я дышала, чувствуя, что мне отвратителен и этот солнечный день и эти проклятые птицы. — Я так люблю тебя. Прошу, прости.

Я шагнула назад, но Охтарон не дал мне сделать больше ни шагу, он вихрем налетел, обнял, начиная тут же целовать, шептать слова, которых я не слышала.

Мне было так больно, словно мою грудную клетку вскрыли ржавым и тупым ножом. А потом в единый миг всё прекратилось. Я даже задохнулась от удивления. Была боль, а потом её вдруг не стало, словно кто-то нажал на переключатель.

— Всё будет хорошо, — шептал Охтарон, чуть покачивая меня в объятиях. — Поедем к Никлаусу, ох и влетит мне. Ты бы знала, как наш сын тебя любит. Хотя ты, конечно же, знаешь. Я знаю, что ты переживала из-за того, что я такой. Ты боялась, что он станет человеком из-за того, что ты сама им когда-то была. Но ты зря переживаешь, моя маленькая. Он такой же, как я. Он будет жить так долго, как сам того захочет. И ты вместе с нами. Мы тебя никогда не отпустим.

Услышав это, я заплакала. И не знаю, что в тех слезах было больше, счастья или же печали о том, что и моему сыну выпала хоть и долгая, но такая сложная жизнь.

— Как давно? — спросила, всхлипывая. — Как давно ты знаешь?

— Недолго, — Охтарон отстранился и, взяв ладонями моё лицо, стал сцеловывать мои слезы. — Всего пару лет. Я так боялся. Так испугался, что ты оставишь меня. Я столько раз хотел сказать, но мне не хватало смелости. Такой трусливый у тебя бог в мужьях.

Охтарон хрипло засмеялся, но веселья в том смехе было самую капельку.

— Какой уж есть, — буркнула я, немного успокаиваясь. — А сейчас дай мне, наконец, поздороваться с тем, кого я не видела так давно. Здравствуй, Михель.

Взглянув на напряжённого хелга, я вяло улыбнулась. Он совсем не изменился, всё такой же дьявольски красивый и идеальный, но во взгляде виднелось неуверенность и растерянность.

— Здравствуйте, Ульрика, Охтарон. Я рад видеть, что с вами обоими всё хорошо.

Охтарон старался не смотреть на Михеля, лишь изредка хмуро поглядывал с любопытством. Я шмыгнула носом, а потом вспомнила о том, о чём мы все благополучно забыли.

Вскинув руки, схватила одной за рукав Охтарона, а второй Михеля за руку и потащила их в сторону замка. Нас ждём Никлас, ведь скоро у него поступление в академию, а поговорить, помириться, поругаться мы можем и по дороге.

Да и вообще, для этого у нас еще много времени, а вот поступление бывает раз в жизни и оно ровно через десять дней.

Налетевший ветер взметнул в воздух листья, а вдалеке засмеялись дети. На холме возвышался черный замок Хольм. Да, на улице опять было солнечно, а в ветвях деревьев пели птицы.

Конец