|
Ее это совершенно не трогало. Собственной воинственной отваги Тейт было более чем достаточно, чтобы охладить пыл самых несдержанных ухажеров. А о свирепости Налатана ходили легенды. Сайла напомнила себе, что этим вечером предстояла трапеза в приятном обществе. Эта мысль вызвала у Сайлы кривую усмешку. Какое бы развлечение ни запланировали Бернхард, Картер и Анспач, оно не шло ни в какое сравнение с впервые выставленной на всеобщее обозрение Джалитой. Нила, как хлопотливая наседка со своим птенцом, хорошо подготовила Джалиту. Особенно смешным было то, что Нила была старше Джалиты всего года на два. Как ни странно, Джалита выглядела старше Нилы. Нет, не по возрасту, а по своей опытности. Уравновешенная, расчетливая. Ее глаза напоминали острия мечей: пронзительные, уверенные. Слуги внесли подносы с едой. Вошли музыканты и заняли свои места на небольшой сцене. Слуги расставили глиняную посуду с зеленью и последними летними помидорами. На столе появились глиняные бутылки с настоянными на травах маслами и уксусами, быстро наполнившими помещение своими ароматами. Потом последовали два тяжелых блюда с кусками запеченного окорока. Все передавали друг другу тарелки с овощами — кукурузой, фасолью, картофелем. Возникший в зале ровный приглушенный шум сидевших за трапезой людей, по мнению Сайлы, совершенно отличался от трапез при дворе Алтанара. В те времена больше пищи выбрасывалось, чем съедалось. Теперь, когда с едой стало трудно, Гэн требовал, чтобы в замке подавали достаточно пищи, но не больше. А еще в прошлые времена в зале звучала музыка с металлическим нотками, с ревом труб и пронзительным звоном бубенцов, а не такая мелодичная струнная музыка в сопровождении приглушенных небольших барабанов. Люди при дворе Алтанара смеялись, выражали одобрение и удивление через силу. Воздух был пронизан фальшью. Сейчас же тут собрались друзья. Вдруг Сайла напряглась, насторожилась, как олень, почуявший охотника. Здравый смысл подсказывал, что ей нечего опасаться среди этих празднично настроенных людей, что ей нечего учуять среди ароматов яств и питья. Ее внимание привлекло какое-то движение. Со своего места в противоположном конце зала поднялась настоятельница Фиалок. Зеленая подкладка ее откинутого капюшона сверкала в свете огней, как драгоценный камень. Будто почувствовав на себе взгляд Сайлы, женщина остановилась. Стоя позади сидевших за столом людей, которые ничего не замечали, она медленно повернулась и посмотрела Сайле прямо в глаза. В это мгновение для Сайлы больше никого другого в зале не существовало. Пропал шум застольной беседы, исчезла музыка. Были только злые глаза настоятельницы Фиалок. Глава 27 Настоятельница Фиалок натянула на голову капюшон. С побледневшим злобным лицом, через всю залу она сверлила взглядом Сайлу. Ее глаза будто пригвоздили Жрицу Роз к месту, как взгляд сверкающих глаз змеи сковывает птицу. Нахлынувшая злость помогла Сайле освободиться от действия этого гипнотического взгляда. Она уверенно посмотрела в глаза этой женщине. Взгляд настоятельницы Фиалок требовал покорности одной воли другой. Это была беспощадная схватка, и касалась она не только Церкви. Сайла насмешливо улыбнулась в ответ на это высокомерие. Настоятельница Фиалок дрогнула. Повернувшись, она пошла дальше, будто ничего не случилось. Довольная своей маленькой победой, Сайла удобнее устроилась на стуле. Кто-то коснулся ее локтя. — Я видела, — дрожащим шепотом проговорила Ланта. — Этот взгляд. Она никогда прежде не показывала так открыто своих чувств. Церковь уже отвергла нас. Мы этому никогда не противились и не оспаривали это. Отчего же так явно показывать свою ненависть именно сейчас? — Это хороший вопрос, — автоматически и рассеянно ответила Сайла. Внутри у нее бушевали противоречивые чувства. Удивительные. В то же время она ликовала. С каждым ударом сердца она осознавала, что в ее душе что-то изменяется. |
