|
Он работал весь вечер и только к ночи завершил все приготовления. Тем временем Тейт собирала их пожитки все еще непослушными пальцами. Похоже, собаки почувствовали, что возвращаются домой, — когда Конвей послал их на разведку, они было начали играть с ним и лишь потом с неохотой принялись исполнять приказ хозяина. Гораздо позже, когда солнце уже спряталось за вершинами деревьев и повеяло ночной прохладой, Ланта пришпорила свою лошадь, догнав Конвея. Мэтт остановился и подождал, пока она соберется с мыслями и заговорит первой. Конвей постарался сдержать улыбку, видя, как женщина борется с обуревающими ее чувствами. Наконец она спросила его: — Ты бы убил Лиса, если бы Тиниллит попросил тебя об этом? — Нет. — А как бы ты поступил, если бы не встретил Тиниллита? — Мы все уже были бы мертвыми. Или хотели умереть. — Ты же понимаешь, что я говорю совсем о другом. Если бы Лис был твоим пленником, убил бы ты его или нет? Даже после всего, что он чуть не сделал с Тейт? Наконец мужчина повернулся к ней. Глядя Ланте прямо в глаза, он произнес: — Да. И не думал бы о том, правильно это или нет. Но я оставил в живых человека, которого должен был убить. И это сильно напугало меня. Я уверен, Тиниллит прав: воин в бою рискует душою больше, чем жизнью. Но жизнь для меня важнее, чем мир в моей душе. Для души я выбираю тебя — только ты можешь успокоить ее. Привстав в стременах, Ланта приблизилась к воину и обняла его за плечи. Влюбленные остановили лошадей и поцеловались. Они больше не замечали ничего вокруг. Тейт ехала позади них; увидев это, она отвела глаза в сторону. Улыбка на ее лице потухла, и она задумалась о собственной жизни. Глава 60 Эмсо залез в ванну. Выдолбленная из камня, она имела квадратную форму. Внутри ее в специальной нише поддерживался огонь. От воды поднимался пар, и комната была полна благоуханием кедровой хвои. Эмсо зажмурился от удовольствия, пар и теплая вода хоть на время избавили его от ломоты в костях. Внезапно он вскочил, выплеснув при этом на пол изрядное количество воды, и бросился к табуретке, где лежало его полотенце. Все это видела Джалита; приоткрыв дверь, она тихонечко посмеивалась над стыдливостью Эмсо. Прикрывшись полотенцем, мужчина обернулся и закричал: — Скандал! Ты меня поражаешь, Джалита! Кто тебе разрешил подсматривать за мужчинами в ванной? Не обращая ни малейшего внимания на его слова и продолжая смеяться, Джалита вошла в комнату. Она приблизилась к Эмсо. — Эмсо, не будь глупым. Ты же был в ванне, ее края достаточно высоки. Что я могла заметить такого, что так смутило тебя? — Это не довод. — Эмсо сделал ударение на последнем слове; при этом с его губ во все стороны брызнули капли воды, стекающие по его лицу. Это рассмешило Джалиту еще больше. Услышав ее смех, Эмсо перестал сердиться. — Избалованная вредная девчонка. Надеюсь, ты не ведешь себя столь же вольно с другими мужчинами. Возмущенная этими словами, Джалита приблизилась к Эмсо, но не настолько близко, чтобы смутить его снова. — Как ты можешь так думать? — Она вскинула голову, и ее прелестные кудри взметнулись в воздухе. — Как бы там ни было, ты же знаешь о моих отношениях с Луисом. И Гэном. Ты — единственный, с кем я могу поговорить. Я надеюсь, ты и сам все понимаешь. — Я все прекрасно понимаю. Даже слишком. Я пытался поговорить об этом с Гэном, но он не захотел. Он сделал вид, что не понимает, о чем я говорю. — Он боится. Боится, что друзья воспримут его как тирана. — Никогда бы не подумал, что Гэн может чего-то бояться. Удрученная своими мыслями, Джалита продолжила: — А разве ты не видишь, отчего это происходит? Все из-за Сайлы; она управляет Гэном. — Ты еще слишком молода, чтобы судить о таких вещах. |
