— Я так и знала, что ты говорящий ворон! — Заявила Ликка, подходя ближе.

Ворон вертел головой, будто не понимал.

— Если ворон живет у ведьмы, он обязательно должен обладать какой-нибудь волшебной силой! Как правило, вороны разговаривают.

— Ну, не всегда. — Сказал ворон. Клюв открывался и закрывался у него с невероятной быстротой. — Иногда вороны служат для того, чтобы просто устрашать население близлежащих деревень.

— Но ведь ты же разговариваешь! — Победно заявила Ликка.

— Это не ворон разговаривает, это я разговариваю. — Сказал ворон, и Ликке послышались знакомые нотки в скрипучем вороньем голосе.

— Челма Сытконош?

— Она самая. — Отозвался ворон, — Когда одна невнимательная девчонка совершила какое-то заклятие, я успела переместить свою Сущность в ворона, чтобы остаться на этом свете и не исчезнуть где-то в коридорах уменьшающейся хижины.

— Уменьшающегося? — Ликка ничего не понимала.

— Именно, — сварливо заметил ворон (то есть, Сущность), — вот, посмотри сюда.

Ворон расправил крылья и отошел в сторону. Ликка же с удивлением обнаружила на земле ведьмину хижину. Размером она была с гриб. Да и формой походила. Ликка присела на корточки. Все у хижины оказалось на месте — и крохотные оконца и пузатая кирпичная труба и крыльцо с изогнутыми перильцами. Все сохранилось до единой мелочи. Даже клочки мха на крыше — маленькие-маленькие.

— Как же это так?

— Интересный вопрос, — отозвался ворон (то есть, Сущность), который взлетел на ветку ближайшего дерева и, подняв одно крыло, чистил перышки. Это не мешало говорить ему голосом Челмы Сытконош внятно и громко, будто она стояла прямо здесь, перед Ликкой.

— Хотелось бы и мне знать, каким образом ты умудрилась наколдовать что-то в моей хижине. — Проворчала Ведьмина Сущность.

— А вы сами где? Тоже там? В хижине?

— Естественно. Где же мне еще быть? В своей комнате.

— Как же это так?..

— Будешь задавать много вопросов, уважаемая Ликка Триног, не стать тебе настоящей ведьмой! — Отозвалась Ведьмина Сущность. Ворон, вдобавок, так грозно покосился на девушку, что ей стало не по себе.

— Но это же очень важный вопрос, — собравшись с мужеством, сказала Ликка, — вы не можете оставаться маленькой на веки вечные.

— Твоя правда, — согласилась Ведьмина Сущность, — сделаем так. От центра поляны, вот где сейчас стоишь, двенадцать шагов прямо, потом семь направо и еще девять налево.

— И что будет?

— Ох уж мне эта юношеская любознательность! — вскипела Челма Сытконош (а вернее, ее Сущность). Ворон замахал крыльями, раскачивая ветку, и Ликка решила, что лучше вовсе молчать. И так наворотила дел. Она поспешно отсчитала двенадцать шагов прямо (понятия не имея, в то ли самое 'прямо' она идет, или же это 'прямо' находится совсем в другой стороне), после чего повернула направо, затем налево. И к великому своему удивлению едва не стукнулась лбом о деревянный дверной проем. Прямо перед ней стоял маленький трухлявый сарайчик, в полтора метра высотой и чуть больше шириной. Крыша его была устлана желтой соломой, из единственного окошка оскалились острые клыки выбитого стекла. Двери никакой не было, а отовсюду свисали лохмотья паутины и бегали мелкие взволнованные паучки.

— Это что? — удивилась Ликка.

За ее спиной шумно захлопали крылья. Что-то острое больно впилось ей в плечо. Вдруг стало тяжелее.

— Это мой сарай, — сказала Челма Сытконош, чья Сущность в обличье ворона только что уселась Ликке на плечо, — для личных, так сказать, нужд.