— В двух словах не рассказать. Суть такова: одна барышня, чтобы я больше не претендовала на своего бывшего жениха, упекла меня в психиатрическую больницу. Там я находилась до вчерашнего вечера, когда случайно стала свидетельницей того, как выпотрошили труп больной — изъяли органы, а затем и убийства медсестры. Мне чудом удалось вырваться и убежать оттуда. Услышала, как преступники договорились спихнуть убийство на меня, так что я уверена: на меня уже открыта охота. Видишь, во что собираюсь тебя втянуть! — с горечью произнесла я. — Мне требуется помощь, хотя бы для того, чтобы вернуться в Киев. Ты извини, что заявилась к тебе. — Решаю расставить все точки над «i»: — Оказав мне помощь, ты автоматически становишься соучастницей. Ты вправе немедленно выставить меня за дверь — я это восприму нормально. Так что решай.

— Ты сомневаешься в том, что я тебе друг?! — воскликнула Соломия и понизила голос: — Я тебе верю и сделаю все, что в моих силах. Поживешь у меня.

— Разве что пару дней, чтобы прийти в себя. Спасибо, Соломия! Что бы в моей жизни ни произошло, никогда этого не забуду.

— Не дрейфь — прорвемся! И эдельвейсы будут у наших ног! — Соломия обняла меня, я уткнулась лицом в ее выдающиеся груди и слегка всплакнула.

— А сейчас — пиршество! Влад, ты там заснул? Очень есть хочется!

— Госпожа, еще пару минут! — донесся голос Владислава.

— У вас ужин еще не готов? Тогда мы идем к вам! — Соломия подхватилась с дивана. — Иванна, за мной!

Поев и выпив пару бокалов шампанского, я почувствовала, что смертельная усталость наваливается на меня и если сейчас не лягу, то усну прямо за столом. Соломия прекрасно поняла мое состояние, быстро раздвинула диван и постелила мне на нем, несмотря на мои возражения. Только моя голова коснулась подушки, я провалилась в сон.

1.2

Открываю глаза: темно, тишину нарушает лишь тиканье часов на стене, мерно отсчитывающих время. Еще ночь? Откуда тикающие часы? Это не больница? Где я? Выходит, это был не сон? Я свободна?! Но разве может быть свободен человек, находящийся в бегах? Что мне делать? Как найти выход из создавшегося положения? Неужели я обречена всю оставшуюся жизнь быть беглянкой или затворницей в психушке? В памяти, словно кадры кинопленки, всплывают события двух последних дней. Безумие — жить прошлым, но еще большее безумие — от него отказаться. Особенно когда в нем скрыта личность убийцы.

В субботу новый лечащий врач, Мартин Леонидович Фекете, заступил на суточное дежурство, и я поспешила в его кабинет. Про себя называю его просто Мартином. Он — полная противоположность предыдущему лечащему врачу: молодой, лет тридцати с небольшим хвостиком, приятной, располагающей наружности, весьма обходительный. У него ладно скроенное тело спортсмена-легкоатлета, броская, слегка слащавая наружность, как у положительных героев советских фильмов. Наше время требует универсальных актеров: сегодня они играют принципиальных, неподкупных следаков или восторженных влюбленных романтиков, а завтра — кровожадных убийц-маньяков или пошлых сладострастных циников. В советских фильмах меня поражает подбор актеров: с первого кадра можно определить, кто положительный герой, строитель светлого будущего, а кто — противостоящий ему коварный злодей.

С первой встречи у меня появилась надежда в скором времени покинуть лечебницу. Прошло две недели, и я решилась на этот разговор. Мартин предложил мне присесть к столу.

— Иванна, чай будешь? — Не дожидаясь ответа, врач достал из шкафа чашку и поставил рядом со своей. — Какой тебе — черный или зеленый?

А меня накрыл дурманящий запах свежезаваренного кофе.