«Нет, ну вы поглядите на нее! — возмутилась я про себя. — Хочет, ничего не делая, жизнь устроить! Еще и заплатит за мои труды, как за стакан семечек. Хотя я и сама больше двух серебряников с нее не возьму, иначе этот слон точно потом заглянет ко мне в лавку и все тут перебьет».

— Это, конечно, усложняет задачу, но лучше, чем ничего.

Катрин собиралась добавить что-то еще, но внезапно зазвонивший колокольчик на входной двери заставил ее промолчать.

Я взглянула на посетителя и почувствовала, как под ногами качнулся пол. Или это никогда ранее не подводившие меня колени превратились в желе?

«Помяни зло, вот и оно!» — подумала я, ошарашенно глядя на Бейкера. За прошедшие несколько месяцев он ни капли не изменился: все те же коротко подстриженные темно-каштановые волосы, широкие брови, гладкий лоб, высокие скулы, стального цвета глаза, квадратный подбородок, прямой нос. Я до сих пор помнила, как раздувались его ноздри, когда Бейкер сердился.

Услужливая память весьма кстати напомнила мне о случае, который хотелось позабыть. Благодаря воспоминаниям страх вмиг исчез, и все внутри заклокотало от гнева. Я с такой силой стиснула стойку, что побелели пальцы. Собрав всю свою выдержку, гордо вскинула голову и приготовилась к первому раунду боя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Линар Бейкер

Я вышел из здания управления и сделал глубокий вдох. Приятные нотки ванили тут же коснулись моего носа, следом заурчал желудок, с укором напоминая о пропущенном обеде. Глаза сами собой устремились в другой конец площади — именно оттуда доносился восхитительный аромат свежей выпечки.

Сбиваться с маршрута, конечной точкой которого был двухэтажный дом, выделенный мне империей на период пребывания в Шеффилде, в мои планы не входило. Но горячий ужин сегодня меня не ждал. Приготовить его тоже было некому. Наверное, именно поэтому я не удержался и заглянул в лавку «Сладости для радости».

Запах корицы и сладкого теста внутри был и вовсе головокружительным. Он будоражил аппетит, подначивал меня устроиться за одним из столиков, застеленных белоснежными скатертями, и утолить голод.

К этому располагало и отсутствие посетителей. Вернее, одна горе-клиентка здесь все же имелась. Но после навязчивого внимания, что меня удостоил едва ли не весь приунылый розарий Шеффилда, с девицей, спина которой была шире моего шкафа в общежитии, я точно справлюсь. И занялся рассматриванием витрин.

Вся выпечка хранилась под сверкающими хрустальными крышками. Ее разнообразие поражало даже такого искушенного столичными изысками гурмана, как я. Эта маленькая неожиданность приятно порадовала меня.

— Добрый вечер, — проговорил я, отрываясь от разглядывания лакомств и переключая все внимание на булочницу.

Остальные слова застряли в горле. Меня начал душить хохот. Ведьма в кондитерской лавке?! Анекдот какой-то! Друзья со смеху попадают, когда я расскажу им, какое чудо повстречал в этом захолустье.

«А если серьезно, что она здесь делает? Подменяет кого-то? Или это заведение лишь прикрытие для ее черных дел? И почему она злится, глядя на меня? Может, мы знакомы?» — пронесся в голове рой тревожных мыслей.

Я решил тщательнее присмотреться к стоявшей за прилавком миниатюрной девушке. Ее рыжие волосы волнами спадали на спину из-под глубоко надвинутой на лоб остроконечной черной шляпы. Но широким полям было не под силу скрыть недобро прищуренные зеленые глаза, изогнутые дугой брови и сжатые в полоску губы. В ушах поблескивали тяжелые серебряные серьги, на запястье — браслет. Других украшений я на девушке не обнаружил, хотя подобные ей создания ужасно любили всякие побрякушки.