– Что ж, очень жаль, что твоя помощница не чувствовала себя немного более свирепой наверху, – сказала упырь. – Тогда, возможно, дела пошли бы лучше.

– Я была в эпицентре боя, – сказал Ниварра. – Где была ты? Думаю, управляла своими конструкциями с безопасного расстояния.

– Потому что это эффективный способ убить врага, – ответил Певкалондра. – В отличие от приказа бежать.

– Пожалуйста, – сказал Урамар сквозь стиснутые зубы. – Больше никаких ссор. Леди Певкалондра, я понимаю твоё разочарование. Я тоже думал, что мы победим. Мы должны были победить. Но удача была не на нашей стороне, и я доволен, что Ниварра приняла правильное решение. Я обещаю вам, что когда придет время, мы отомстим за это поражение.

Певкалондра снова сплюнула.

– Но сейчас нам пришлось бежать.

– Да, – сказал кощунство. – Итак, давайте приступим к делу и разместим тех, кто остался, таким образом, чтобы враг заплатил цену за желание охотиться на нас.

* * * * *

Аот повернулся к Цере как раз вовремя, чтобы увидеть, как из–под грязных льняных повязок, обернутых вокруг ее лба, потекла кровь. Выругавшись, она прижала руку к повязке.

– Тебе нужна помощь? – спросил он.

Она фыркнула.

– Каким бы целителем я была, если бы не знала, как стянуть порез? – сказала она, склонив голову. Она изучала его, и выражение ее лица смягчилось. – Ничего, все хорошо.

Но ты похоже чуть не потерял глаза, подумал он, и, может быть отчасти потому, что он сам когда–то был слепым, эта мысль ужаснула его. Она была права, однако, не было смысла суетиться из–за этого, особенно когда большинство из их союзников были в худшем состоянии.

– Достаточно справедливо, – сказал он. – Твоя магия возвращается?

– Возвращается, – сказала она. – Я начну помогать тем, кто пострадал больше всего, как только смогу.

– Хорошо. И мне нужно делать свою работу. – сказал он, обнимая ее. Их доспехи звякнули друг о друга.

Аот пересек склеп. Трупы – наиболее заметный из них – гигантский, воняющий гарью труп глабрезу – валялись на полу. Берсерки сидели, сбившись в кучу, и дрожали, ожидая, когда слабость, последовавшая за их яростью, сойдет. Тем временем эльфы–олени охраняли арки, ведущие к туннелям. Джесри позаботилась об этом. Очевидно, глуповатые фейри подчинялись её приказам.

Аот задавался вопросом – что, по их мнению, они увидели в ней, и что такого сделали дуртан, из–за чего они побежали? Он сказал себе, что они просто слишком остро реагируют на огонь, текущий внутри нее. Своими изуродованными заклинаниями глазами он тоже мог это видеть, но это не означало ничего, кроме очевидного, хотя оно и было странным.

Когда она увидела, что он идет, Джесри кивнула ему.

– Твоя магия возвращается? – спросила она.

– Актуальный вопрос, – сказал он, улыбаясь. – Да, а что насчет твоей?

– Тоже, – сказала она, отвечая на его вопрос быстрой улыбкой. – Я так понимаю, она нам понадобится.

– Надеюсь, да. – сказал Вандар.

Аот повернулся к человеку, подошедшему сзади. Хотя он выглядел таким же истощенным и трясущимся, как и любой из его братьев по клыку – он опирался на красное копье, как старик, опирающийся на трость – глаза Вандара сверкнули, а губы скривились в усмешке.

– Что это значит? – спросил Аот.

– Я думал, что вас обоих убил глабрезу, – сказал рашеми. – Но теперь я вижу, что ты просто отказался от попыток убить его.

Аот почувствовал укол гнева и сделал глубокий вдох, чтобы подавить его.