Джесри произносил слова на языке, который Цера приняла за язык ветра, и они пролетели над рощей, чтобы рассмотреть угрозу поближе. Пикирование было еще больше похоже на падение, что вызвало у Церы мгновенный укол страха – вероятно потому, что она была слишком занята высматриванием реальной опасности.

Хотя она ничего не увидела, она заметила трех ведьм и огромную лису, неподвижно растянувшихся на расчищенной площадке перед хижинами. Одна из женщин была одета в белую мантию и маску с единственным рогом, торчащим изо лба. Очевидно, она присягнула богине Милики, Лесной Королеве. Другая была в коричневом и зеленом, и с обручем маленьких красных розовых бутонов, которые, должно быть, расцвели для нее посреди зимы, чтобы увенчать ее как хатран Чонтии, Матери–Земли. Последняя ведьма была одета в черное и серебряное и, вероятно, была жрицей Селунэ, Лунной Девы.

Цера сначала подумала, что лиса была одним из нападавших, но увидела, что она смотрит в сторону от ведьм. В таком случае казалось более вероятным, что животное пострадало, пытаясь защитить их.

Цера посмотрела на Джесри.

– Пожалуйста, отведите меня туда, – сказала она. – Может быть, кто–то еще жив.

– К сожалению, нет, – сказал Аот.

По команде Джесри ветер позволил им резко упасть, замедлив спуск в последний момент. Сапоги Церы слегка коснулись снега, и она смогла увидеть то, что Аот увидел с высоты. Тела перед ней были иссохшими и искривленными и уже воняли гнилью, несмотря на холод. Она вздохнула от жалости и разочарования.

Когда она подняла глаза от трупов, Аот, Джесри и Вандар осматривались вокруг, держа оружие наизготовку. Их приоритетом был поиск скрытых врагов, а не изучение тел. В этом, размышляла Цера, и заключалась разница настоящими воинами и теми, кто в глубине души – сколько бы отчаянных подвигов она ни пережила – всегда будет клириком и целителем.

С хриплыми криками и шелестом крыльев спустились грифоны и их хозяева–агларондцы. Менее маневренная в полете, с частично сложенными парусиновыми крыльями все еще маневрировала постепенно опускаясь «Буря Возмездия».

Полуэльф со старым белым шрамом на щеке и слегка подергивающимся уголком рта уставился на Аота.

– Вы все, отойдите оттуда. – сказал он.

– Нет, – ответил Аот. – Не по твоему приказу. Это не Агларонд, и здесь у вас нет полномочий. Если кто–то и имеет их здесь, то это вождь клыка – по крайней мере, до тех пор, пока не приземлится Манган Урук.

Вандар выпрямился.

– Да, – сказал он. – И я говорю, что мы должны выяснить, кто совершил это безобразие, а не ссориться между собой.

– Ладно, – отрезал полуэльф. Он повернулся к своим людям. – Мы пройдем в лес. Посмотрим, что сможем найти.

Когда наездники на грифонах двинулись дальше, а их звери пошли рядом с ними, словно верные гончие, Аот кивнул Вандару.

– Спасибо, что поддержали меня. – сказал он.

Берсерк пожал плечами.

– Мы договорились, что пока будем помогать друг другу, – ответил он. – Я так понимаю, Фолькер Дульсаэр тебя не любит.

– Это его имя? – спросил Аот. – Однажды я разорвал контракт с Агларондом и вместо этого сражался на стороне его врага. Думаю, он этого не забыл.

– И тебе не стыдно в этом признаться? – усмехнувшись, спросил Вандар.

– Ты ничего об этом не знаешь, – ответил Аот. – И вообще, это не имеет никакого отношения к тому, что произошло здесь. Давай попробуем разобраться в произошедшем. Расскажи мне об этом дереве.

Аот указал своим копьем на соседнее дерево.

Это был высокий старый дуб, и Цера вздрогнула, увидев его нынешнее состояние. Кора отслаивалась, а заболонь покрылась пятнами черной слизистой гнили.