|
Спустившись вниз по узкой лестнице, мы трое оказались в небольшой комнатке, заставленной бочонками, корзинками, садовым инвентарем, в углу, прямо на земле, — подстилка, имитирующая кровать. Рядом грубый стол, за ним, на колченогом табурете, спиной к нам сидела женщина, глядящая в осколок зеркала и… аккуратно пришивающая к шее отрубленную голову! Жан осел на ступеньки, его стошнило. Священник замер столбом, вцепившись в висевшее на груди распятие. Ведьма повернулась к нам и обнажила в улыбке острые зубы. — Сам пришел… — Я всегда прихожу сам. А здесь что — курсы художественной штопки или центр реплантации органов? — Ты — Скиминок! Сам пришел. — Слова давались с трудом. — Убью. Тебя все помнят. Я ждала… Убью. Меч Без Имени занервничал в моей руке. Он не переносит долгого бездействия в присутствии потенциального врага. Ведьма бросилась на нас с неуловимой кошачьей грацией. Она буквально насадила себя на серебристый клинок, вышедший у нее меж лопаток. Зато когтистые пальцы добрались до моего горла… Я выпустил рукоять и перехватил ее запястья. Слишком поздно… Сила умирающей ведьмы во много раз превосходила мою. — Жан! Помоги… — Милорд, вы… вы хотите, чтобы я ударил женщину?! — донесся неуверенный голос моего оруженосца. — Да… оп… аю… ать! — едва прохрипел я. В то же мгновенье закованный в стальную рукавицу кулак Бульдозера одним ударом оторвал недошитую башку нечисти. Пальцы ведьмы разжались… После торжественного сожжения трупа Лия растерла мне шею смесью масла и вина, тепло укутала шарфом. Говорил я хрипловато, но знал — это пройдет. Жители деревни вновь прониклись к нам любовью и заботой. Священник даже не вспомнил, что когда то я, Лия и Жан украли у него прямо с костра черноволосую девчонку с красивым носом. В свою очередь и я решил забыть о мести «святому Чингачгуку». Мы направили купленных коней в сторону Тихого Пристанища. Всю дорогу меня грыз маленький червячок неудовлетворенных сомнений — почему ведьма все время говорила: «Сам пришел…»? Складывается нехорошее предположение, будто кто то специально натравил ее именно на меня. Но кто? Хотя это не вопрос, таких доброхотов пруд пруди. Вот и придется теперь бедняжке вопить в Аду на сковороде: «Не виноватая я! Он сам пришел!» Ничто не изменилось. Тот же реденький лес, тот же густой туман, тот же мшистый камень с памятной надписью: «Жизнь коротка, а на этом пути — еще короче». Черная гранитная тропа все так же уводила в серую неизвестность. — Лорд Скиминок… — задумчиво протянула Лия, — если вы ненадолго, то, может быть, мы подождем здесь? Ей богу, без нас вы быстрее обернетесь. Собственно, что там задерживаться? Вы ведь все у них видели… — Но если мисс Горгулия будет настаивать на непременных пирожках, так вы не стесняйтесь, пообедайте! — с надеждой поддержал Бульдозер. — О нас не беспокойтесь, мы постоим… — Не юлите, прохиндеи! Сам вижу, что боитесь. Ничем не могу помочь — придется ехать вместе. Я намерен выйти с той стороны, а ваши прошлые обиды давно пора бы забыть. Вперед, нас ждут. Надеюсь, что мисс Горгулия и Вероника уже там… — А если нет?! Я обернулся и пристально глянул им в глаза, соображая, кто же буркнул последнюю фразу. Оба тут же опустили очи долу, застенчиво заерзав в седлах. Впрочем, спорить не стали и бодро двинулись за мной. Классический пример подчинения вассала своему господину. Хотя мои ребята еще здорово разбалованы в этом смысле. Попробовал бы какой нибудь паж так вольно разговаривать ну, например, с де Бразом, так мгновенно получил бы законную сотню плетей на конюшне. На этот раз мы пустили скакунов резвой рысью, держась вблизи друг друга. |
