Осмотревшись в поисках трона, такового не нашёл и прочистив горло, басом загудел, изображая из всех сил Сатану:
— Ты опечален, адский сын?
Запинаясь, из-за кулис выбежал молодой парень. Споткнувшись на втором препятствии, растянулся на сцене. С пола, тем не менее, произнёс без листов.
— Устал от вида крови.
— Ты в ней рождён. Такого быть не может. Дело в другом. Скажи же в чём? — басовито прогудел старый артист.
— Отец, вчера я видел бездну, — подскочил молодой.
— Любая бездна — хаос. Твоя стихия. Так в чем же дело?
— Я видел бездну её глаз, — растягивая слова, вдохновенно, на эмоциях, заговорил молодой.
Бровь «Сатаны» приподнялась.
— Тебя коснулась смерть?
— Не смерть, а жизнь. Но не могу понять, что было бы страшней. Старуха мне подвластна. А это дева…
Сатана отвернулся, громко бормоча.
— Проклятый купидон! Нашёл-таки лазейку. — И повернувшись к сыну, вновь заговорил громок, уверенно. — Это излечимо! Ты должен принести мне её сердце.
Тогда затменье пропадёт. И вновь зальёшь небесной кровью свет.
— Отец, я болен? Я не могу понять, кто враг?
— Врагов здесь нет. Но надо в лазарете отсидеться. Не делать глупостей. Распить кровей младенцев. Потом казнить священника, опять распять Христа, лишить Пророка сердца… И ты здоров.
Сын Сатаны отвернулся от отца и обронил сам себе, понизив голос.
— Как странно. Мне не хочется вредить. Мне хочется л…
Резко закричал Сатана, услышав последнее слово:
— Да как ты смеешь?! Не помнишь дней изгнания Денницы? Я был мудрей их всех. Я был сильней. Я понял суть Творца! А этот Бог седой, что пред Самим лишь пешка в этом мире, одной небрежною рукой меня под землю заточил, призвав отряды подхалимов…
Юноша приблизился на шаг, прерывая:
— Отец! Я знаю времена, когда на свет ещё из темноты не появился Я… Но тут другое… — Растерянно, подбирая слова. — Это… Это…
— Страсть! — Крикнул Сатана. — Конечно страсть! Другого быть не может! Только зачем тебе бессильные тела людей? — Повёл рукой в сторону. — Вон в ряд стоят вампирши, ведьмы, леди смерти… Они всегда готовы за тебя сломать ворота рая.
— Что мне до них? На то они и девы ада… Она же…
Вновь в ярости закричал Сатана:
— Да кто она?!
Спокойно ответил сын:
— Дева весны…
— Весна сожжётся знойным летом, рассыплется потом листвой… Чтоб умереть…
Легко воскликнул сын отца:
— Потом родится снова! Как будто не была мертва! И раз за разом! Снова! Снова!
— Очнись! Она же смертна! Ты знаешь правила Игры. И смертным станешь ты. Всё это ради суеты? Ты поменяешь хаос ада на пару лет… — Брезгливо продолжил. — …твоей любви?
Сын преклонил колено, голову склонил.
— Отец прости. Ошибся я…
— Прощаю… — Поспешил отец с ответом.
— Прости, я… ухожу. Меня не понял ты.
— Тебя, мой сын, тогда простить я не сумею. — И Сатана опустил голову.
Сын поднялся с колен и ушёл за кулисы. Вновь выбежал на край зала артист с кипой листов, заканчивая повесть:
Родослав зааплодировал. Миромир вяло похлопал в ладоши, ехидно подмечая:
— Ну, отличная же тема. Зачем только кровь младенцев приписывать, казни, прочий людской атрибут? Как будто Деннице делать больше нечего. |