— На мужской половине никто не разбирает вечером постель. — Найнив окинула его холодным взглядом, от которого год назад Ранд начал бы заикаться. Он покачал головой. — Найнив, вряд ли бы они отправили искать меня прислугу.

— Когда немногим раньше я пошла в кладовую за чашкой молока, то в коридорах было что-то многовато женщин. Те, которые приглашены на пир, должны бы одеваться к празднику, а другие — либо помогать им, либо готовиться прислуживать на нем, либо... — Найнив озабочено нахмурилась. — Раз здесь Амерлин, то у всех наверняка по горло работы. И встречались они не только на женской половине. Я видела, как из кладовой рядом с молочной вышла сама Леди Амалиса, и лицо у нее было все в пыли.

— Это нелепо! Зачем ей участвовать в поисках? Да и любой из женщин? Они бы отправили солдат Лорда Агельмара и Стражей. И Айз Седай. Им же надо чем-то заниматься к празднику. Чтоб я сгорел, если знаю, что имеется в виду под шайнарским праздником.

— Иногда кажется, Ранд, будто в голове у тебя одна шерсть. Мужчины, которых я видела, не знали, чем это заняты женщины. Я слышала, как некоторые сетовали, что им приходится всю работу делать самим. Я понимаю, нет никакого смысла в том, что они ищут именно тебя. Никто из Айз Седай, похоже, никакого интереса не проявляет. Но вряд ли Амалиса готовится к празднику, пачкая себе платье в кладовой. Они что-то искали, что-то важное. Даже если она начала прихорашиваться к пиру сразу после того, как я ее увидела, то у нее едва хватит времени, чтобы принять ванну и переодеться. Кстати об этом: если вскоре Эгвейн не вернется, ей придется выбирать — или переодеться, или опоздать.

Только сейчас до Ранда дошло, что на Найнив не шерстяное двуреченское платье, к которому он привык. Теперь ее платье было из бледно-синего шелка, вышитое цветками подснежника по горлу и внизу по рукавам. В центре каждого цветка сверкала маленькая жемчужина, а пояс был тиснен серебром, с серебряной же пряжкой, отделанной жемчужинами. Ранд никогда не видел Найнив в похожем наряде. Даже дома праздничная одежда не шла ни в какое сравнение с таким платьем.

— Ты собралась на пир?

— Конечно. Даже если б Морейн не сказала, что я должна идти, я все равно не позволила бы ей думать, будто я... — На миг глаза ее яростно вспыхнули, и Ранд понял, что она имела в виду. Найнив никогда и никому не позволит думать, что она боится, даже если это и в самом деле так. И уж конечно, не Морейн, и тем более не Лану. Ранд надеялся, она не подозревает, что ему известно о ее чувствах к Стражу.

Через минуту взгляд Найнив, упав на рукав платья, смягчился.

— Его мне подарила Леди Амалиса, — сказала она так тихо, что Ранд уж решил, что Найнив разговаривает сама с собой. Она провела пальцами по шелку, обводя вышитые цветы, улыбаясь, думая о чем-то своем.

— Оно очень красиво на тебе смотрится, Найнив. Сегодня вечером ты очень красивая.

Ранд вздрогнул, едва произнеся эти слова. Любая Мудрая болезненно относилась ко всему, что касалось ее авторитета, а Найнив была обидчивее большинства из них. Дома Круг Женщин вечно стоял у нее над душой — из-за того, что она была молода, и, может быть, из-за того, что она была красива, — а ее стычки с мэром и Советом Деревни были стержнем многих историй.

Найнив резко отдернула руку от вышивки и впилась в Ранда свирепым взглядом из-под опущенных бровей. Ранд, не дав ей и слова вымолвить, быстро заговорил сам:

— Они же не могут вечно держать ворота на запоре. Как только их откроют, я уйду, и Айз Седай меня никогда не найдут. Перрин говорит, в Черных Холмах и в Каралейнской Степи есть места, где можно идти не один день и не встретить ни одной живой души. Может... может, я сумею придумать, что сделать с.