— Прекрасно. Тогда все становится на свои места.

Она остановилась. Они были одни в коридоре, освещенном змееподобными лампами; с тех пор как они покинули ангар, Клавэйн не видел никого из жителей.

— Мы не считаем жизнь отдельного человека ничего не стоящей, смерть — это жертва для нас, как если бы вы отдали часть тела. Но сейчас, став частью единого целого…

— Вы имеете в виду Всеобщее Просветление?

Этим термином Объединенные определяли состояние единства нервной системы, в котором они пребывали, оно осуществлялось посредством механизмов, встроенных в мозг каждого из них. Если Демаршисты пользовались имплантатами, чтобы создавать демократию, действующую в реальном времени, то Объединенные с помощью машин разделяли чувственную информацию, воспоминания и даже сознательные мысли. Именно это ускорило начало войны. Тогда, в 2190 году, половина человечества пользовалась сетями, позволяющими обмениваться информацией посредством нервных имплантатов. А затем эксперименты Объединенных перешли некую черту, и в сети был запущен трансформирующий вирус. Имплантаты начали видоизменяться, инфицируя миллионы людей шаблонами мышления Объединенных. Инфицированные немедленно перешли в разряд врагов. Земля и другие внутренние планеты всегда были более консервативны и предпочитали получать доступ к сетям традиционными способами.

После того как поселения на Марсе и поясе астероидов пали жертвой феномена Объединенных, власти Коалиции поспешно собрали силы, чтобы предотвратить распространение эпидемии в своих владениях. Демаршисты, обитавшие на спутниках газовых гигантов, успели вовремя установить файерваны, и пострадало лишь незначительное количество их поселений. Они предпочли нейтралитет, а Коалиция попыталась сдержать распространение влияния Объединенных — некоторые употребляли слово «стерилизация». Через три года, после одной из самых кровопролитных битв за всю историю человечества, Объединенных оттеснили в разбросанные по всей системе убежища. И все это время, несмотря ни на что, они изображали какое-то невинное удивление при виде того, что остальные сопротивляются их идеям. Ведь в конце концов ни один из принятых в их среду не пожалел об этом. Скорее, наоборот. Немногочисленные пленные, которых Объединенные неохотно вернули в их прежнее состояние, всячески стремились снова соединиться с их сообществом. Некоторые даже предпочитали смерть жизни вне Всеобщего Просветления. Подобно послушникам, удостоившимся видений рая, они посвящали всю свою сознательную жизнь поискам нового шанса.

— Всеобщее Просветление притупляет в нас сознание индивидуальности, — объяснила Галиана. — Когда этот человек выбрал смерть, жертва не была для него в полном смысле слова жертвой. Он знал, что большая часть его сознания останется жить среди нас.

— Но это лишь один пример. А как насчет сотни жизней, которые вы погубили в попытках бежать? Мы знаем — мы считали тела.

— Недостающих солдат всегда можно клонировать.

Клавэйн надеялся, что ему удалось скрыть отвращение.

В его окружении даже упоминание о клонировании считалось непростительным промахом, вызывающим в памяти всякие ужасы. Для Галианы клонирование стало бы лишь еще одной технологией, дополняющей ее арсенал.

— Но вы ведь не занимаетесь клонированием, верно? И теряете людей. Мы считали, что в этом гнезде вас должно быть девятьсот человек, но мы сильно переоценивали вашу численность, так?

— Пока что вы видели немного, — сказала Галиана.

— Да, но здесь пахнет запустением. Вы не сможете скрыть отсутствие людей, Галиана. Бьюсь об заклад, здесь осталось не более сотни жителей.

— Вы ошибаетесь, — возразила Галиана. — Мы владеем технологией клонирования, но мы пользовались ею совсем мало.