Таким образом, этот поход, так сказать, есть наш последний и решительный бой. Или мы окончательно сломаем японца до того, как англосаксы все же решать вмешаться, или все переходит в затяжную возню «тяни-толкай», какая была тут в прошлой истории, только пятью этажами выше. А так все точно то же самое. Тут Павел Павлович напомнил нам одну историю – о том, как в пятидесятом году (тысяча девятьсот, разумеется) коммунистические северные корейцы воевали с буржуазными южными под предводительством своего солнцеликого вождя Ким Ир Сена. Тогда северяне тоже почти победили своих оппонентов, загнали их на крайний юг и уже готовились отмечать триумф идей чучхе, как вдруг у них в тылу высадился так называемый ООНовский* десант, а на самом деле объединенные силы США, Великобритании, Новой Зеландии и Австралии. В результате разгромленными на том этапе оказались уже северокорейские войска, а война затянулась еще на три года.

Примечание авторов: * А все оттого, что тов. Сталин считал ООН никчемной организацией и бойкотировал ее работу. Следовательно, в Совбезе тогда не было советского представителя, который бы наложил свое вето на бредовые англосаксонские резолюции.

Есть у нас с тов. Одинцовым жуткое предчувствие, что и здесь англосаксы попробуют провернуть нечто подобное, только труба будет пониже и дым из нее пожиже. Ну нет у них сейчас таких ресурсов, какие были в пятидесятом, когда после только что выигранной мировой войны в их распоряжении имелся огромный флот, натренированная армия и огромное количество военного имущества, вооружений и боеприпасов, оказавшихся излишними в борьбе с германскими фашистами и японскими милитаристами.

30 мая 1904 года, вечер. Санкт-Петербург, Петропавловская крепость, каземат для особо опасных.

Дора Бриллиант, революционерка, террористка, еврейка и жертва режима.

Почему вокруг меня эта грязь, эта мерзость – эти решетки, облезлые стены, железные нары, тяжкий запах? Где я? Неужели в тюрьме?! Нет, наверное, я в аду. Я не должна была остаться в живых. Это ад, несомненно. Но почему это жуткое место загробного мира так настойчиво навевает мысли о тюремных казематах? И черти поразительно не похожи на прислужников Сатаны. Они похожи на тюремных надзирателей…

Смутно вспоминаю все, что произошло. Но, наверное, что-то выпало из моей памяти, потому что саму операцию я не помню. Мы обсуждали детали предстоящего покушения, собравшись на конспиративной квартире. Он был хорош, этот Савинков… В нем ощущалась какая-то дерзость и бесшабашность, но в то же время трезвость и рассудительность. Объясняя нам нашу задачу, он был как-то по-особенному возбужден. Какая-то темная гипнотическая энергия хлестала из его глаз, заражая всех нас. Он был злым и веселым, и что-то демоническое, потустороннее проглядывало в его облике. Он обладал неким необъяснимым даром, что заставлял беспрекословно слушаться его, даже не пытаясь возражать или высказывать свое мнение. Мы все слушали его и безоговорочно с ним соглашались. Мы даже поверили в то, что руководитель всей нашей боевой организации Евно Азеф является предателем и провокатором и что от него нужно скрывать нашу истинную цель, которую Савинков до последнего момента отказывался называть. Мол, если тот и в самом деле провокатор, то он тут же наведет на нас полицию, и тогда мы никаким образом не сможем выполнить нашего великого предназначения…

А мне в это время было страшно и радостно одновременно. Ведь мне отводилась во всем этом деле главная роль. Я должна была погибнуть, но не просто так, а заключив в объятия свою жертву. Когда мне об этом сообщили, смертный холод разлился по моим конечностям, в то самое время как сердце, замедлив свои удары, билось сильно, горячо и торжественно… Ведь я сама этого хотела! Я не смогла обнять своего любимого в тот момент, когда непроизвольно сработавшая бомба разорвала его тело, так пусть в миг своей кончины я обниму одного из этих царских палачей, чтобы унести его с собой в могилу.