Руководители операции, следственная группа из бывших сотрудников охранки, Зубатов и Мартынов входили в квартиру последними, когда задержанные уже были выложены на полу в рядок мордами вниз, со скованными за спиной руками. Отдельно, рядом, лежало тело старушки Ивановской, являвшейся экономкой террористической группы.

– Не выдержало сердце, Евгений Петрович, – вздохнул командовавший штурмовиками полицейский фельдфебель, – уж больно сильный состав вы намешали.

– Ничего, Акимыч, – вздохнул Мартынов, – на войне, как и на море, всегда неизбежны случайности. Тот, кто взялся кидать бомбы или пособничать бомбометателям, всегда должен быть готов к тому, что его самого взорвут или пристрелят к чертовой матери.

– А рази ж мы на войне, господин поручик? – спросил фельдфебель.

– На войне, Акимыч, на войне, – ответил Мартынов, – Только там, в Маньчжурии, фронт с японцами, а тут с террористами. И непонятно, где тяжелей. Ясно?

– Так точно, вашбродь, – бодро откликнулся фельдфебель, – совершенно ясно.

Тем временем Зубатов подошел к распластавшемуся на полу Азефу, слегка ударил его в толстую щеку носком лакового ботинка и, пригнувшись, произнес:

– Ну, Толстый*, вот мы и свиделись. Привет тебе от господ Рачковского и Лопухина. Помнишь таких? Ну ничего, как встретишься с ними на очной ставке, так сразу вспомнишь. А теперь извиняй, если что, потому что теперь-то пришел к тебе настоящий амбец…

Примечание авторов: * Толстый – агентурная провокаторская кличка Азефа в департаменте полиции

Часть 15. И снова Цусима

29 мая 1904 года. Порт-Артур. Бронепалубный крейсер 1-го ранга «Аскольд».

Командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Степан Осипович Макаров.

Оркестры рыдают «Прощание славянки», во всех храмах священники, размахивая кадилами, служат молебны, прося Всевышнего помочь русскому воинству во одолении супостата, толпы зевак на набережной размахивают картузами и платочками, глядя на грузные броненосцы, выходящие на внешний рейд. Раз, два, три, пять, семь. Вся линейная эскадра, все семь эскадренных броненосцев первого ранга, исправив повреждения, полученные в первый несчастный день войны, выходит в море, чтобы нанести японцам встречный визит вежливости. Это их звездный час. Пройдет еще немного времени – и они вымрут, как вымерли мамонты и динозавры, а их место на морях займут еще более монструозные потомки «Дредноута», замыслы о котором уже бродят в головах кораблестроителей и адмиралов. Очень заманчивая идея – получить ощетинившийся крупнокалиберными орудиями корабль, настоящую плавучую крепость, которая и в одиночестве будет сильнее целой эскадры таких вот броненосцев.

Такие же ленивые и неповоротливые, как и броненосцы, следом за линейной эскадрой на внешний рейд выходят «сонные богини» – бронепалубные крейсера «Диана» и «Паллада». От крейсеров, правда, там одно название. Непонятные корабли непонятного назначения. Они слишком медленны, чтобы убегать от сильнейшего или догонять слабейшего, и в тоже время слишком слабые броней и орудиями для того чтобы драться, если убежать не удалось. Воевать на «сонных богинях» можно только против папуасов, у которых самый сильный корабль на флоте – это тридцативесельная пирога… Впрочем, и «богиням» в предстоящем сражении найдется дело. Они вполне смогут блокировать незащищенное побережье, гонять японских рыбаков и каботажников, или при случае обстрелять из своих шестидюймовок какой-никакой местный порт. Правда, полноценно применять эти корабли для террора побережья мешает отсутствие нормальных шестидюймовых фугасов и недостаточный угол возвышения орудий.