Ричиус с Дьяной смотрели на эту бойню с палубы «Черного города», зажав уши ладонями. Дьяна прильнула к Ричиусу, спрятав голову у него на груди. Огневая мощь империи потрясла ее до глубины души. «Принц Лисса» стремительно пожирало пламя. Непрерывные выстрелы с «Бесстрашного» превратили его паруса в горящие лоскутья и проделали огромную дыру в корпусе. Потерявший управление корабль болтался на волнах, беспомощно подставляясь под огонь. У Пракны, Маруса и их товарищей не было ни малейшей надежды на спасение. Корабль, который был им домом и жизнью, внезапно превратился в адское пекло. Столбы густого дыма поднимались от «Принца» и заволакивали горизонт. «Бесстрашный» не прекращал огня. Ричиус знал, что где-то на палубе дредноута ликует Никабар, довольный, что покончил со своим заклятым врагом.

И с ним Бьяджио. Непонятный Бьяджио, который как-то смог подчинить своей воле всю империю. Глядя, как превращается в пепел «Принц Лисса», Ричиус думал о безжалостном владетеле Кроута, об ужасах, которые он порождает. Бьяджио протянул руку через полмира и выкрал младенца у родителей. Ему каким-то образом удалось убедить своего главного врага приехать на Кроут, чтобы его там убили. Он был силен и загадочен, и Ричиус знал, что никогда не сможет его понять. Он никогда не узнает и того, почему Бьяджио отпустил их с Дьяной. Отняв ладонь от уха, Ричиус погладил жену по голове и поцеловал ее. У него необыкновенная жена – настолько необыкновенная, что способна поразить и заставить задуматься любого, даже Бьяджио.

«Принц Лисса» медленно начал погружаться в воду, подобно заходящему солнцу.

45

Отверженный

Симон убежал из дворца Бьяджио.

Он мчался быстрее ветра, бежал, пока сердце не начинало разрываться. Бежал, прячась в тени и не оглядываясь на резню, бушующую в бывшем жилище его господина. Когда бежать стало невозможно, когда все мышцы свело от усталости, а все тело охватила острая боль, Симон остановился. Близился полдень. Дворец Бьяджио остался далеко позади, но известие о вторжении лиссцев уже разлетелось по всему острову. Симон добрался до городка Галамьер, в котором вырос. Рыбацкий поселок пришел в ужас при виде лисских шхун у берегов, и целые флотилии шаланд уже покидали Кроут, отчаянно стремясь к материку. И Симон, сохранивший сообразительность вопреки всем страшным событиям этого дня, сумел устроиться на одну из них.

Солнце уже было в зените, когда крошечное суденышко незаметно для лисских шхун отплыло от Кроута. Шаланда была забита людьми и воняла рыбой. Владелец призывал своих пассажиров к спокойствию, пытаясь перекричать шум моря и детский плач, но Симон в его призывах не нуждался. Он уже был совершенно спокоен. Натренированный мозг Рошанна сосредоточился на одной задаче: выжить.

Кроут уходил за горизонт. Что-то подсказывало Симону, что Бьяджио успел сбежать и Ричиус его не найдет. Инстинкт подсказывал. Бьяджио уже был в безопасности. Где-то.

Симон забыл о морской болезни. Перед ним стояло видение: Эрис, скользящая по полу салона. Воспоминание было невероятно живым, и Эрис была прекрасна. Симон достал из кармана ее туфельки. Стоявшая рядом с ним девочка посмотрела на них с любопытством. Симон ей улыбнулся – и швырнул туфельки за борт. Девочка изумленно заморгала. – Тебе они не пригодились бы, – объяснил он. – Они отравлены.

Теперь все было отравлено. Но иного он и не заслуживал, наверное. Если шаланда доберется до берега, то Симон направится в Дорию. Там он спрячется, как собирался спрятаться вместе с Эрис. Он оставался Рошанном. У него в запасе есть уловки, которые не позволят его отыскать. Его не найдет даже Бьяджио.

Он подумал, каково это будет – стать фермером, прожив все предыдущую жизнь шпионом и убийцей. Можно пойти в конюхи или наняться в бочарную мастерскую.