Завтрак был давно уже окончен, и скоро индейцы сели на лошадей. Оба француза последовали их примеру и вскочили в седла.

— Вперед! — скомандовал предводитель. Пуэльхи пустили лошадей в галоп. Луи и Валентин

беззаботно последовали за своими проводниками. Скоро они оставили берег потока и быстро понеслись по направлению к горам.

По знаку этого человека музыка и вопли умолкли. Злой дух, побежденный силою махи, покорился и оставил труп, которым не смог овладеть. Тогда колдун обратился к человеку с надменным видом и властным взглядом, который стоял подле него, опершись на длинное копье.

— Ульмен могущественного племени Великого Зайца, — сказал он мрачным тоном, — твой отец, храбрый ульмен, отнятый у нас Пиллианом, уже не боится влияния злого духа, которого я отогнал от него. Он теперь охотится в благословенных лугах эскеннане с праведными воинами. Все обычаи исполнены, настал час предать его тело земле!

— Стой! — с жаром отвечал предводитель. — Мой отец умер, но кто убил его? Воин не умирает так, в несколько часов, без того, чтобы какое-нибудь тайное влияние не тяготело над ним и не иссушало источников жизни в его сердце. Отвечай, махи, вдохновенный Пиллианом, скажи мне имя убийцы! Мое сердце печально, оно утешится только тогда, когда мой отец будет отомщен.

При этих словах, произнесенных твердым голосом, трепет пробежал по толпе, стоявшей вокруг трупа.

Махи, осмотрев всех присутствующих, опустил глаза, сложил руки на груди и, по-видимому, погрузился в раздумье.

Арауканцы понимают смерть только на поле битвы. Они не предполагают, что можно умереть случайно или от болезни. В подобных случаях они приписывают смерть какой-нибудь тайной силе, будучи уверены, что какой-нибудь враг покойника умертвил его. В этом убеждении, во время похорон, друзья и родные умершего обращаются к махи, чтоб тот открыл им убийцу. Махи обязан указать на кого-нибудь. Напрасно он старался бы растолковать, что смерть произошла от естественных причин. Ярость родственников обратилась бы на него самого, и он сделался бы ее жертвой. Поэтому махи нечего медлить; убийцу тем легче указать, что он не существует и колдун не боится обмануться. Но чтобы согласовать свои собственные выгоды с желанием родственников, требующих жертвы, он предоставляет их гневу кого-нибудь из своих врагов. Если же, что редко, такого нет, то колдун указывает на кого-нибудь наудачу. Мнимого убийцу, несмотря на его уверения в невинности, тотчас же безжалостно убивают. Понятно, сколь вреден такой обычай и какую власть дает он колдуну в племени; власть, которою тот пользуется без всякого зазрения совести.

В это время прибыло в тольдерию несколько человек, в том числе Валентин Гилуа и его друг. Привлеченные любопытством, они смешались с толпой, стоявшей около трупа. Оба француза ничего не понимали в этой сцене, пока их проводник вкратце не объяснил им. Затем они стали с великим любопытством следить за происходящим.

— Ну, — спросил ульмен через некоторое время, — иль мой отец не знает имени человека, который должен ответить за убийство?

— Знаю, — мрачно буркнул колдун.

— Зачем же вдохновенный махи молчит, когда труп вопиет о мщении?

— Потому, — отвечал махи, глядя прямо в лицо новоприбывшему предводителю. — Что есть сильные люди, которые смеются над человеческой справедливостью.

Глаза всех обратились теперь к тому, на кого косвенно указал махи как на убийцу. Это был не кто иной, как предводитель пуэльхов, столь дружелюбно познакомившийся с французами. Его звали Трантоиль Ланек (Глубокая Лощина).

— Виновный, — яростно вскричал ульмен, — не избежит моего правого мщения, как бы высоко он ни стоял среди племени.