Что касается Хотуна, то он ненадолго пережил снятие осады. Городская знать («некоторые из первенствующих города»), замышляя завязать собственные отношения со славянами, забрали Хотуна у воинов и скрыли его в каком-то богатом доме. Фигура славянского вождя лучше всего подходила для того, чтобы обеспечить безбедное и выгодное существование в окружившем Фессалонику Славянском Мире. Но для только что переживших страх осады горожан в подобном поведении богачей виделись только «какая-то корысть и неблаговидные цели». Городские женщины толпой ворвались в дом, где скрывался Хотун, выволокли его оттуда и, протащив с собой по городу, забросали затем камнями.

Третья осада Фессалоники

Итак, вторая осада Фессалоники кончилась для славян «великим горем». «Позорным» было поражение в войне после впечатляющих успехов предшествующих лет. Еще более позорной и требующей отмщения была смерть Хотуна. Наконец, помимо гибели многих воинов, славян разгневали унижение и ущерб, причиненные восстанием бежавших из осадного стана рабов. Страх перед таинственным быстро ушел. В то же время, сознавая долг мести, славяне не рисковали добиваться ее лишь своими силами. Они решили обратиться к аварскому кагану, воевавшему тогда с ромеями на севере Иллирика. Туда он перешел после разорения Превалитании. Теперь разгрому подвергались Дакия, Дардания, Мезия. Их жители толпами угонялись в земли каганата, в район Сирмия, где каган решил расселить пленных ромеев. В войске авар, разумеется, сражались и действовавшие в этих местах славяне.

С богатыми дарами послы дреговичей и их союзников отправились в ставку кагана. Они обещали «дать еще больше денег сверх того, что они предполагают в будущем захватить» в Фессалонике, «если для этого окажет им помощь в войне». Славяне сулили повелителю авар «легкий захват города». Он «будет взят», уверяли они, «не только потому, что окружен ими, но и потому, что все города, зависимые от него, и области они сделали безлюдными, он же один… находился в их окружении и принимал всех беженцев из дунайских областей, Паннонии, Дакии, Дардании и остальных провинций и городов, и в нем они укреплялись».

Славяне, таким образом, указывали кагану на опасность Фессалоники для его собственных действий в северных провинциях Иллирика, в бывшем диоцезе Дакия. Каган, конечно, и сам сознавал эту опасность, а потому «охотно поспешил выполнить их просьбу». Продолжая разорять Дакию и Дарданию, он вместе с тем стал понемногу собирать подвластные племена для похода к Фессалонике. В результате в придунайских землях скопилось «неисчислимое войско». В него собрались «все славяне» — по крайней мере, жившие в Паннонии, на севере Балкан и собственно в Македонии. Вместе с ними шли подвластные каганату паннонские болгары, а также другие «многочисленные народы».

С набранными полками каган, прежде всего, подавил последние очаги сопротивления ромеев в Дакии. Один за другим после осад пали города Наисс и Сердика (столица Внутренней Дакии). Беженцы оттуда, как и предполагал каган, нашли убежище в Фессалонике. Наконец, поздним летом или в начале осени 618г. аварская орда с примкнувшими к ней славянскими дружинами двинулась на столицу Иллирика.

В авангарде каган послал отряд «отборной конницы», закованной в броню. Ей он приказал разгромить отряды, прикрывавшие Фессалонику, и как можно сильнее ослабить город, а затем ожидать подхода главных сил. С собою, не собираясь (в отличие от славян при обеих прежних осадах) тратить время на месте, каган вез осадные машины. Конница кагана появилась в предместьях Фессалоники в первой половине дня, около 11 часов. Большая часть граждан находилась вне стен города, на жатве. Авары не в первый раз использовали внезапность нападения на занятых земледельческим трудом ромеев.