Мысли метались загнанными белками, и в себя я пришел, когда Елизавета опустилась на колени, крестясь.

— Слава Господу, дождались, — я хотел было заикнуться, что ждать-то ей не пришлось долго, во всяком случае, не столько лет, сколько ее Петр с Катькой мурыжили, но ничего не сказал, лишь шагнул к спальне. — Я закажу молебен. И, Петр, ты никуда больше не поедешь, пока не родится твой сын! — я только рукой махнул. Это вполне может быть дочка, но это неважно. Важно то, что я и не собираюсь никуда уезжать, пока этот маленький человечек не родится, и с этими мыслями я зашел все-таки в спальню к сияющей Марии.