Эми ударила ладонью по шершавой стене здания, около которого они стояли.

— О да! — Она смерила Пьетро взглядом, который обжигал все сильнее и сильнее по мере того, как расстояние между ними сокращалось. — Ты начал за мной ухаживать, чтобы я бросила Даррена, разве не так?

Пьетро открыл было рот, чтобы отвергнуть это обвинение, но, взглянув в ее проницательные глаза, понял, что она не поверит.

— Так.

Эми нервно рассмеялась:

— Неужели ты настолько самоуверен, что полагаешь, будто одного твоего желания достаточно, чтобы я отказалась от человека, который мне нравится, и переключилась на тебя? Ты не очень хорошо меня знаешь. Нет, пожалуй, ты совсем меня не знаешь.

Отчаяние в голосе Эми заставило Пьетро вновь посмотреть на нее. Он с трудом сглотнул. Ее серые глаза, в которых еще минуту назад бушевала ярость, стали холодными. В них показались слезы, готовые вот-вот пролиться.

Он почувствовал укол совести, увидев страдание на ее лице. Женщина, стоявшая перед ним, была совсем не похожа на ту эгоистичную, расчетливую особу, которую он встретил несколько лет назад. Чем решительнее Пьетро пытался это отрицать, тем более милой, очаровательной и утонченной казалась ему Эми. Он открыл в ней чувствительность и ранимость, которых прежде не замечал, хотя, наверное, она всегда обладала этими качествами, а он просто был слеп, чтобы разглядеть очевидное.

Настоящая чародейка. Слова Нино промелькнули у Пьетро в голове. Она на самом деле колдунья, теперь он точно это знал. Эми огорчилась, ее глаза заволокло слезами, и вот он уже полностью в ее власти, она может делать с ним что угодно. Да, но при этом она выглядит так трогательно и беззащитно.

— Эми, — вздохнул он, — прости меня.

— О, это, конечно, поможет!

Пьетро поморщился. Ее сарказм был лишь попыткой скрыть боль, которую он ей причинил. Его нещадно мучила совесть.

— Я пытался помочь Мишель. — Он хотел разжечь в себе ярость, которую ощущал в первые дни, когда увидел Даррен и Эми вместе. — То, что делали вы с Дарреном, было отвратительно. Когда ты кружишь голову женатому мужчине, нужно быть готовой к тому, что это закончится не самым лучшим образом.

— Откуда ты знаешь, что я делала? — Эми уперла руки бока. — Ты все это придумал, вот что! Ты хоть раз подошел ко мне и спросил, что между нами происходит?

Она была так близко, что Пьетро видел, как сильно бьется жилка у нее на шее. Его охватило непреодолимое желание приникнуть к ней губами. Однако он сдержался и лишь еще глубже засунул руки в карманы брюк.

— Мне не о чем было спрашивать. Все и так было ясно.

— Какой же ты самонадеянный осел! — язвительно бросила она.

— Эми! — Он не хотел, он не осмеливался дотрагиваться до нее, но почему-то его руки потянулись к Эми. Пьетро нежно обнял ее за плечи и прижал к стене дома. Неровный кирпич царапал его пальцы. — Дорогая, мне правда жаль.

Как только он коснулся Эми, то сразу вернулись воспоминания о том, как он ласкал ее, какими восхитительно страстными были ее поцелуи. Воспоминания, от которых он хотел избавиться, когда долгими ночами бродил по улицам Венеции. Он настолько изматывал себя бесконечными прогулками, что потом валился с ног от усталости и мгновенно засыпал. Спал же на удивление крепко, без снов об Эми.

И сейчас, глядя ей в глаза, ощущая, как вздымается от сдерживаемых рыданий ее грудь, Пьетро понял: Эми права. Что бы ни происходило между ней и Дарреном, она не могла быть бесчестной. Странно, но эта мысль придала ему сил, успокоила, как целебный бальзам, приложенный к ноющей ране.

Пьетро протянул руку и смахнул одну-единственную слезинку, сверкавшую на ее щеке. Его кожу будто обожгло, и жар, подобно любовному напитку, разлился по всему телу, охватив огнем сердце.