— Своего отца? Ты сказал, своего отца?

— Да... полковника де Кермора.

— Полковника де Кермора! — воскликнул миссионер, охваченный необыкновенным волнением. Обычное самообладание изменило отцу Эсперанте, он ходил взад и вперед по комнате, не в силах скрыть свое смятение.

Наконец, огромным усилием воли подавив свое волнение, он снова принялся расспрашивать мальчика.

— А зачем Жан де Кермор отправился в Санта-Хуану?

— Он надеется получить здесь новые сведения, которые позволят ему найти отца.

— Значит, он не знает, где его отец?

— Нет! Четырнадцать лет назад полковник де Кермор уехал из Франции в Венесуэлу, и его сын не знает, где он...

— Его сын... его сын! — пробормотал миссионер, проводя рукой по лбу, словно для того, чтобы оживить свои воспоминания. — И этот юноша отправился один... в такое путешествие?

— Нет.

— А с кем?

— Со старым солдатом.

— Со старым солдатом?

— Да... сержантом Марсьялем.

— Сержантом Марсьялем! — потрясенно повторил отец Эсперанте, и, если бы брат Анхелос не поддержал его, он бы без чувств рухнул на пол.

Глава XII

В ПУТЬ

Нужно было немедленно идти на помощь французам, ставшим пленниками кива. И отец Эсперанте тотчас же отправился бы в путь, если бы мог точно знать, где сейчас находится Альфанис. Около брода Фраскаэс? Нет! По словам Гомо, он ушел оттуда на следующий день после нападения. Впрочем, в его интересах было либо уйти подальше от Санта-Хуаны и затеряться в горах, либо вернуться к Рио-Торрида, чтобы захватить пироги и экипаж.

Отец Эсперанте понял, что, прежде чем начинать преследование, нужно провести рекогносцировку. В шесть часов два индейца отправились верхом к броду Фраскаэс. Три часа спустя они вернулись, не обнаружив никаких следов кива. Альфанис и его банда могли переправиться через реку и двинуться на запад или же пойти к Серра-Париме, а оттуда к лагерю у пика Монуар. Чтобы узнать это, еще два индейца отправились на разведку через саванну к истокам Ориноко, так как было вполне вероятно, что Альфанис спустился прямо к реке.

На рассвете индейцы вернулись. Они проскакали двадцать пять километров, так и не обнаружив кива, но от встреченных в саванне бродячих индейцев они узнали, что банда идет к Серра-Париме, а стало быть, Альфанис решил напасть на лагерь у пика Монуар. Значит, нужно захватить их у Серра-Паримы и, с Божьей помощью, избавить край от этой шайки индейцев и каторжников.

С первыми лучами солнца отец Эсперанте покинул миссию. Его отряд состоял из сотни гуахибо, специально обученных обращению с современным оружием. Кива были их давними врагами, а потому они хотели не просто прогнать их, но уничтожить всех до последнего. Человек двадцать индейцев сопровождали верхом повозки с боеприпасами и продовольствием на несколько дней пути.

Брат Анхелос получил приказ следить за порядком в миссии и, посылая время от времени гонцов, по возможности поддерживать связь с экспедицией.

Отец Эсперанте ехал верхом впереди отряда. Он сменил одежду миссионера на более пригодную для боевой вылазки. На ногах у него были сапоги, на голове — шлем, за спиной — двухзарядный карабин, за поясом — револьвер. Он ехал молча, стараясь не показывать волнения, вызванного рассказом юного индейца. Так, должно быть, чувствует себя давно отвыкший от света слепой, которому внезапно вернули зрение.

Из Санта-Хуаны отряд двинулся на юго-восток через саванну, заросшую колючей мимозой, чахлыми дубами. Карликовые пальмы покачивали на ветру своими веерообразными листьями. Привычные к быстрой ходьбе индейцы не отставали от всадников.

Дорога шла под уклон и начинала подниматься лишь на подступах к Серра-Париме. Обычно заболоченные места — пересохшие русла рек снова наполнятся водой лишь в дождливый сезон — превратились в твердь и уже не являлись препятствием ни для всадников, ни для пешеходов.