– Да видел, видел, а что толку? – ответил я бритоголовому, с видом задумчивого идиота глядя в другую сторону. – Отсюда не достану. Он за углом. Пускай вылезет…

Всегда неприятно чувствовать себя мишенью. И то, что ты уже сидишь при этом на катафалке, одной ногой, можно сказать, в могиле, тоже как-то не радует.

Занавеска отчетливо дернулась еще раз, и краем глаза я увидел вспышку в глубине черного проема окна. Я выстрелил. Приклад крепко саданул меня по скуле, зато я своими глазами увидел, как оконная рама взорвалась звенящими осколками и провалилась внутрь комнаты. И только тогда я сообразил, что противник стрелял в меня, даже не высовываясь, из глубины комнаты.

Ну, что я говорил? Полное дерьмо!

Сопровождавшие нас на расстоянии болельщики одобрительно засвистели. Среди них нашлись люди, способные оценить меткий и быстрый выстрел. Мальчишка в кожаном жилете восхищенно покачал головой, потихоньку приближаясь к катафалку.

– Как насчет выборов? Никуда не выдвигался? – я продолжил непринужденную беседу, держа под прицелом соседние окна.

– Нет. Подходящего штата не нашлось, – бритоголовый с сожалением оглядел и выбросил то, что осталось от сигары после выстрела из окна.

– Ну вы там, крутые! Убирайтесь отсюда, а то хуже будет! – последовало деловое предложение из толпы.

– Угрожают. Значит, стрелять уже не будут, – заключил я. – Приехали.

Бритоголовый, доставая из нагрудного кармана новую сигару, сосредоточенно глядел вперед. Лошадки уныло тянули катафалк в гору, дорога поднималась все выше, и над ней медленно вырастала перекладина деревянной арки, украшавшей вход в царство покоя и тишины. «Впрочем, тишине здесь оставаться недолго», – подумал я, глядя, как у ворот, так же медленно, вырастали фигуры встречающих. Сначала показались шляпы. Потом их стало видно по пояс, и когда катафалк выкатился на плоскую вершину горы, их стало видно во весь рост.

– Смотри-ка, почетный караул, – сказал бритоголовый.

Катафалк остановился у кладбищенских ворот. На нашем пути стояла жидкая цепь наиболее решительных защитников цветовой однородности могильного перегноя. Последний оплот белых братьев. Численный состав: пять голов. Из них трое пьяных – они смотрели мимо нас, облизывая губы. Двое других казались трезвыми. Один в шляпе с дыркой якобы от пули, другой в стоптанных до голенищ сапогах с дорогими мексиканскими шпорами. Вооружение (справа налево): винчестер (у дырявой шляпы), кольт «Фронтиер» (наверно, достался от дедушки-шерифа), ремингтоновский дробовик (у стоптанных сапог), и еще пара револьверов, разглядеть которые было невозможно: пьяные владельцы стремились держать руки за спиной. То ли от стыда за свое оружие, то ли в наивной надежде нас удивить.

– В чем дело? – с беспечной улыбкой спросил мой бритоголовый партнер, так же, как и я, цепко фиксируя взглядом расстановку сил противника и его вооружение.

На правом фланге, в секторе бритоголового, выделялись двое, явно настроенные по-боевому: Дырявая Шляпа и Внук Шерифа. Их пальцы так и вздрагивали у спусковых крючков. На беду свою, они стояли рядом. Остальные трое, на моем фланге, были безопасны, несмотря на грозный вид, с которым они подпирали бока, расставляли ноги (словно держали между колен пивной бочонок) и засовывали пальцы под ремень.

Я успел перезарядиться и мог бы при необходимости накрыть всю эту стайку двумя картечными выстрелами. Правда, для этого не мешало бы под благовидным предлогом сойти с катафалка и встать под более острым углом.

Пока я рассчитывал углы поражения, бритоголовый все уже решил за меня.