До сих пор ни разу с ней не случалось столь досадного происшествия.

Кавалерист рупором приложил ладони ко рту и крикнул:

– Кто вы, черт возьми, такая и что здесь делаете?

– А кто, черт возьми, об этом спрашивает?

– Лейтенант Брэдфорд Тэйлор из форта Хемпстед. Я спросил, что вы здесь делаете.

– А вам как кажется? Я купаюсь и буду признательна, если вы удалитесь и оставите меня в покое. Чтобы я могла продолжить свое занятие. Я дочь полковника Патрика Каллахана.

Тихий застоявшийся воздух задрожал от его удивленного пронзительного свиста.

– Ах! Майра Каллахан! Должно быть, вы рехнулись, мисс, если приехали сюда одна.

Он спешился и начал спускаться с холма к ней. В ужасе Майра схватила с берега свою одежду и прикрыла ею грудь. Ниже пояса она была скрыта водой и высоким берегом ручья. Ее лицо, шея, плечи и все тело запылали от стыда. Брэдфорд Тэйлор был самым отчаянным молодым офицером в форте, объектом внимания всех незамужних и многих замужних женщин форта и втайне предметом страсти Майры Каллахан. Впрочем, она испытывала к нему смешанные чувства, колебавшиеся от любви до ненависти, потому что Брэдфорд считал ее ребенком и соответственно с ней обращался.

«Если он увидит меня обнаженной, – размышляла она, – он поймет, что я не ребенок».

Брэдфорд Тэйлор, как говаривала Элизабет Кастер, «красив до тошноты». Он был высок, строен, с классически правильными чертами лица, волнистыми темными волосами и твердым подбородком, разделенным глубокой бороздой. У него были ослепительно белые зубы и плутоватая улыбка, а также зеленые глаза, нет-нет да и вспыхивавшие вожделением.

Он вошел в рощу и остановился возле Дьявола, тихо заржавшего и ткнувшегося в его шею холодным носом. Тэйлор похлопал его по крупу и продолжал созерцать Майру с любопытством, смешанным с укором.

– А что, если бы об этом узнал ваш отец? – поинтересовался он. – Представьте, что вместо меня здесь оказался бы какой-нибудь индейский жеребец? И каково бы это было?

– Я всадила бы ему пулю между глаз. А теперь отвернитесь и дайте мне одеться.

– Рад вам услужить.

Он сделал по-военному поворот кругом.

Майра нерешительно выбралась на берег, все еще неловко прикрывая свое тело одеждой. Потом откашлялась.

– Лейтенант, в одной из моих седельных сумок чистая одежда. Не будете ли вы так любезны подать ее мне?

– К вашим услугам.

Он расстегнул седельную сумку и извлек чисто выстиранную одежду Майры.

– Ну, что здесь у нас?

Он протянул ей розовую сорочку и кружевные панталоны.

– Кто бы мог подумать, что под грубой одеждой мальчишки-сорванца скрываются столь женственные вещицы.

Щеки Майры вспыхнули румянцем.

– Не шутите со мной, лейтенант, и не подтрунивайте надо мной. Вы с таким же успехом можете получить между глаз пулю, предназначенную индейскому жеребцу!

– Тс-тс… Ну и характер. Ну и ну!

– Дайте мне мою одежду.

Он было собрался повернуться к ней лицом, но Майра закричала:

– Не смейте!

– Мое дорогое дитя, я оказался перед дилеммой. Сначала вы требуете, чтобы я принес вам одежду, а потом отменяете приказ. Вы напоминаете мне старого выжившего из ума взводного, который не знает, чего хочет.

Майра глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Потом ровным голосом приказала ему:

– Держите мою одежду за спиной и пятьтесь ко мне.

Он разразился обидным насмешливым хохотом.

– Право же, я рискую сломать себе шею, если не буду видеть, куда ступаю.