Наверху в спальне он смотрел, как она раздевается, с таким же упоением и восторгом, с таким же нетерпеливым желанием, какие испытал впервые, когда она дала ему возможность полюбоваться своим обнаженным телом.

– Ах ты, грязный старик, – поддразнила она его, – неужели тебе не надоело глазеть на меня после всех этих лет?

– Напротив. Моя страсть все крепнет, как букет выдержанного вина.

В ту ночь Майра и Брэд отдались своим фантазиям и испробовали десятки поз, описанных в «Камасутре». Потом они уснули, но посреди ночи Майра была разбужена легким ласковым прикосновением его языка к ее пупку. Она застонала и обхватила руками его голову.

– Дорогой, то, чего достаточно, и вправду достаточно. Я страшно измождена и уверена, что и ты тоже.

Он поднял голову и тихо, с каким-то благоговением сказал:

– Это не то, что ты думаешь, моя радость. Я полностью удовлетворил свои желания. Просто хочу показать тебе свое полное обожание. Не как к объекту секса, а как к равному партнеру. Ты моя вторая и лучшая половина.

Он склонился над ней и нежно и целомудренно поцеловал ее в щеку.

Они долго лежали рядом, держась за руки и думая каждый о своем, погруженные в свои мечты.

– Почему ты кажешься мне таким напряженным? – спросила она.

Он долго молчал, прежде чем ответить ей.

– Видишь ли, меня смущает это неожиданное везение. Лондон, Патрик и его жена будут с нами… это настолько хорошо, что даже пугает меня. Ты представляешь, сколько лет прошло с тех пор, как у меня с сыном были нормальные отношения? – Он сел на постели, свесил ноги на пол и потянулся за сигарой. – Черт возьми! Он ведь ненавидит меня!

Она перекатилась на живот и положила руку ему на плечо.

– Это неправда. Нельзя сказать, что Патрик ненавидит тебя. Он чувствует то же, что и ты, – раздражение, досаду, недоумение, потому что никогда по-настоящему не был участником жизни своего отца. Он жалеет обо всех этих годах, потерянных для вас обоих.

Ее голос дрогнул.

– Я ощущаю то же самое. Это вовсе не значит, что я не питала глубоких чувств к Шону. Но он был не первым в моей жизни. И я тоже досадую на то, что мы с тобой потеряли столько лет. Брэд, будь терпеливым с сыном. Я знаю, что ты любишь его, и он любит тебя тоже.

Брэд закрыл лицо руками и разрыдался. Прежде она никогда не видела его плачущим.

– Я люблю Патрика больше жизни. Я не требую, чтобы и он любил меня так же. Я хотел бы только, чтобы он забыл о бесплодной и бессмысленной вендетте, которую объявил мне много лет назад.

Она гладила его спину, пытаясь его успокоить.

– Брэд, я уверена, что это твое новое назначение и то, что Патрик будет разделять твои обязанности с тобой, когда мы приедем в Лондон, поможет вам найти нечто общее, что станет основой вашего общения. И те узы, те чувства, что связывали вас раньше, когда он был ребенком и боготворил землю, по которой ты ступал, постепенно восстановятся. Я вовсе не склонна верить мифу о женской интуиции, но я жена и мать. И в такой же степени, как мы с тобой части единого целого, Патрик и Дезирэ тоже его части. Мы дружная семья, и не важно, если у нас бывали какие-то трения и раздоры. Это все было поверхностно. Мы любим друг друга и всегда будем любить.

Обнявшись, они уснули глубоким, безмятежным сном.

Глава 27

Двадцатый век

«Дорогая Уэнди!

Тебя, вероятно, удивит, что я так озаглавила свое письмо – «Двадцатый век». Но это символичное название, учитывая то, что в этом веке Англию сотрясают драматические изменения. А впрочем, и весь мир им подвержен. Знакомый астролог утверждает, что 1900 год отмечен мистической нумерологией, имеющей тайный смысл для всей солнечной системы.