– Могу себе представить! А как дела с Карлосом? Диана стала добрее в этом плане, позволила Катрин с ним видеться?

Франческа улыбнулась и рассказала Сержу всю историю.

– Диана решила сказать Катрин, что настоящим ее отцом является Марк. Она сочла это своим долгом. Ну а поскольку Катрин и Карлос, как выяснилось, не родственники, отпали все причины для запретов. Почему бы им и не встречаться?

– Кто бы мог подумать, что Диана способна на такую страсть, – задумчиво проговорил Серж. – Глядя на нее, этого не скажешь.

– Типичная английская сдержанность, – заметила Франческа. – Я уверена, что на эту тему у Генри найдется какое-нибудь присловье.

– В тихом омуте черти водятся? – предположил Серж, подмигнув.

– Ах, родной, как здорово снова вернуться домой! – смеясь, сказала Франческа, прижимаясь к его руке.

Позже, когда они спокойно обедали дома, Франческа рассказала ему о Джоне.

– Был вынесен вердикт о его самоубийстве по причине умственного расстройства, – сказала она. – Хотя на самом деле, я думаю, Джон четко понимал, что делает, в особенности в самом конце.

– Кажется, это к лучшему.

– Без сомнения. Я не думаю, что он мог бы жить, зная, как страдает Катрин, а также без Гая.

– Можно сожалеть лишь о том, что он не сделал этого раньше. Это избавило бы всех от многих страданий.

Они с минуту молчали, а затем Франческа, словно для того, чтобы вытравить память о Джоне, попросила:

– Так расскажи мне про мать.

Серж таинственно улыбнулся.

– Навестишь ее – и увидишь все сама, – сказал он и не стал больше распространяться на эту тему.

На следующее утро, заглянув на пару часов в офис, Франческа вылетела в Палм-Бич.

Карлос прилетел в Англию спустя два дня после освобождения Катрин из тюрьмы. Марк встретил его в аэропорту, и на пути в Лондон он рассказал Карлосу правду о его рождении.

– Твой отец был художником, – пояснил Марк. – Я его не знал, но верю, что он был очень талантлив.

Карлос долго молчал, пытаясь переварить услышанное. Затем повернулся к Марку, в глазах его светилась благодарность.

– Значит, ты женился на маме и воспитал меня как родного сына, – тихо сказал он.

– Не делай из меня героя, Карлос. Существует много такого, чего ты не знаешь, а пока что пришло время объяснить тебе несколько вещей. Когда ты родился, я полюбил тебя, но так было не с самого начала, – сказал Марк.

И медленно, испытывая муку и боль, не щадя себя, Марк рассказал Карлосу историю своей жизни.

– Ты рассказываешь мне это теперь, потому что мать умерла?

– Вероятно, рано или поздно я рассказал бы тебе все, но пока Карлотта была жива, это было строго охраняемой тайной. Боюсь, что даже от тебя. Этого хотела она.

– Если мать снабжала тебя сюжетами для твоих книг, как ты будешь выходить из положения теперь?

Марк пожал плечами:

– Что-нибудь придумаю… Карлос, у меня есть еще одна причина рассказать тебе все. И она может повергнуть тебя в шок.

– Что за причина? – Карлос заметно распрямил плечи и сжал челюсти.

– Не могу сказать, что это такая уж плохая новость, сын, – сказал Марк, автоматически переходя на привычный для него любовно-ласковый тон. В конце концов, Карлос всегда останется для него сыном, что бы там ни случилось. – Ты ведь влюблен в Катрин, не так ли?

– Да. – Карлос с подозрением взглянул на Марка. – А что? Может, ее мать вдруг подобрела ко мне?

– Она считала, что у нее весьма веские основания держать тебя подальше от Катрин.