— Да, внучек. Она известна как Битва маццери. Только в эту ночь мы можем выбрать себе жертву. И точно так же, как с животными, если мы убьем кого-либо там, он умрет здесь, в этом мире.

Во рту у Ская пересохло.

— Что это за ночь?

— Здесь мы называем ее Jour des Morts. День мертвых. Кажется, в Англии это День всех душ. Тогда корсиканцы чтят своих покойников.

— И когда она? — хрипло спросил Скай.

Он хотел сплюнуть, но во рту было абсолютно сухо.

— Второго ноября. Через полтора месяца.

— Напомните, чтобы я в ту ночь не ходил на охоту.

Паскалин покачала головой.

— Может статься, у тебя не будет выбора. Как не было у твоего дедушки.

«Еще как будет, потому что я, черт возьми, здесь не задержусь!» — подумал Скай, но затем вспомнил слова бабушки.

Это также ночь посвящения. Единственная ночь, когда он может научиться управлять своим двойником.

Раздираемый противоречивыми мыслями, юноша пробормотал:

— Продолжайте.

— Рассказать осталось немногое. У Эмилии было двое братьев, оба маццери. Они дождались заветной ночи и вышли на охоту. Лука позабыл старую традицию. Или же не верил, что у Фарсезе достаточно сил и желания справиться с ним. — Паскалин вздохнула. — Он ошибался. Они напали из засады в тот самый момент, когда он сам только-только убил зверя и переворачивал его, чтобы узнать, кого пометила смерть. И увидел! Ее голос упал до шепота.

— Увидел самого себя! Свое собственное лицо в морде дикого кабана как раз тогда, когда лезвия топоров вошли ему в спину.

Ошеломленный, Скай выпалил:

— Вы не могли остановить их?

— Меня там не было, — холодно произнесла Паскалин. — Я тогда жила в Париже. Он написал мне о случившемся. И о том, что собирается сделать.

— И что же? — Ужас прозвучал в его голосе, потому что Скай уже знал ответ на вопрос.

— Все, что мог. Он не знал, сколько времени у него осталось. Знал только, что уже мертв. Поэтому Лука отвез жену и ребенка в Англию и спрятал их там под другой фамилией…

— Марч.

— Да. Затем вернулся на Корсику и отомстил за собственную смерть. Прикончил обоих братьев — не на призрачной охоте, а в реальном мире, в маки. Застрелил из дробовика. Его арестовали, когда он направлялся к дому Фарсезе, чтобы расправиться с Эмилией.

Скаю стало дурно. Его дедушка был убийцей. Оба деда были преступниками — он сам видел, как убивал Сигурд. За этим ли он приехал сюда? Неужели именно эта тайна шепчет в его крови? Он, Скай, потомок убийц и по отцовской, и по материнской линии. Юношу передернуло.

— Что с ним случилось?

— Он умер в тюрьме, дожидаясь суда.

Паскалин подошла и снова села рядом с внуком, обняла его за шею и притянула к себе. Он бы мог легко высвободиться. Скай знал, что она сейчас скажет, какое древнее проклятие возродит к жизни.

— Лука умер. Но он не узнает покоя, пока живы Фарсезе. Только ты можешь остановить вендетту. Только ты можешь отомстить за деда. Только ты можешь убить…

— Эмилию? — хрипло произнес Скай.

— Жаклин.

Стало трудно дышать, но бабушка только сильнее сжала Ская в объятиях.

— Обычно женщин не убивают, но они сами определили свою судьбу, осквернив призрачную охоту местью.

Вдруг показалось, что он нашел выход, что может сделать не столь страшный выбор.

— А если Джанкарло?

— Он Орсини, а не Фарсезе. Дальний родственник.

У Ская даже голова закружилась, так отчаянно он пытался придумать какое-то иное решение.