Когда она снова начала, как безумная, пришпоривать свой «альфа-ромео», Саймон решил на прощание проверить, умеет ли она вообще разговаривать.

— Вы тут живете или тоже приехали в гости? — спросил он для начала.

— Да.

Он долго смотрел на нее, пытаясь понять смысл ответа, но если что-то и прочитал по ее лицу, это не помогло. Решил попробовать еще раз:

— Вам случается путешествовать?

— Иногда.

Уже лучше. Нужно только запастись терпением.

— Надеюсь, мы с вами еще встретимся.

— Зачем?

— Мне интересно какое у вас лицо. Узнаю ли я вас без очков?

— Нет.

Снова тот же голос, волнующий и ко всему безразличный.

— Аль ревнив?

— Не знаю.

Святой вздохнул. Возможно, его обаяние не так уж неотразимо. Он всерьез задумался над этим открытием. Так или иначе, она явно была способна владеть собой. По крайней мере, он должен был продолжать, потому что давно мучившая его мысль наконец вынырнула из закоулков мозга, где долго и упорно пряталась.

— Вы знаете, почему его зовут Хорек? — спросил он.

— Нет.

— Тогда я не буду забивать вам голову. Когда вернетесь, просто скажите ему, что я это знаю. Так вот — раз и вспомнил. Сделаете?

— Да.

Они были уже на месте, и винт вертолета уже лениво вращался, готовясь к отлету. Но Святой хотел убедиться, что его просьба обязательно будет передана. Он встал с сиденья, остановился, не закрывая двери, вынул смятую пачку «зелененьких», которую сунул ему Дестамио, решительно помахал перед носом Лили, потом протянул ей одну бумажку.

— Прошу передать, что эти листочки мне нравятся. Но только плохо, что их маловато. Покажите ему это, чтобы знал, о чем речь. Скажите ему, что теперь все будет стоить дороже из-за Хорька. Вы считаете, что все поняли?

Она спокойно кивнула.

— Желаю удачи, — сказал Святой.

Он захлопнул дверку и наклонился к Лили. Оставался еще последний штрих, в котором он никак не мог себе отказать, каким бы излишним он ни казался. Прежде всего он должен быть убедительным.

— А если вы хотите узнать, ревнив Аль или нет, скажите ему, что я сделал вот это.

Он нагнулся пониже и поцеловал ее в губы, у которых был вкус теплой краски.

2

Вертолет поднимался в небо, и вместе с ним воспарили мысли Саймона. То, что началось, как банальный случайный скандал, подкрепленный короткой заметкой в прессе, выросло до размеров большой грязной интриги.

Он ощущал себя рыбаком, собиравшимся побаловаться сардинкой и ненароком поймавшим тунца. То делать с тунцом, пойманным на тонюсенькую нитку? Но никто, кроме Саймона Темплера не мог ухватить снасть так надежно. Одна из главных хитростей в рыбной ловле — заставить рыбу работать на рыбака. И Святой был уверен, что его рыба в ближайшее время покажет свой характер. Как только заглотнет крючок с Хорьком.

На языке американского уголовного подполья, с которым Дестамио, несомненно имел контакты, «Хорек» означает специалиста по вскрытию всевозможных хранилищ с ценностями. Эта деталь лингвистического характера поставила крест на всем вранье, которое пытался всучить ему Дестамио, и обнаружила явную связь с внезапной смертью Джеймса Астона, эсквайра, бывшего банковского чиновника. В глазах Саймона, чуткого к красоте, эта мысль могла скрасть даже самые черные тучи, собиравшиеся над Ичией.

Когда вертолет приземлился в Неаполе, Саймон подождал, пока не пришел пилот, чтобы сообщить, что его билет оплачен только досюда.

— Я решил лететь дальше, в Каподичино.