Детектив водил фонарем во все стороны. Они находились в небольшом дворике, окруженном стеной, со старым колодцем в одном углу, мусорными баками в другом и проходом на узкую улочку — в третьем. Свет фонаря передвинулся в четвертый угол, и короткое грозное проклятие сорвалось с языка Понти.

— Думаю, уже слишком поздно.

В том углу дорожка вела к большим, настежь открытым дверям, за которыми зияла пустота, а за ней — еще одни двери, запертые.

— Чтоб черти взяли этот гараж! — заскрежетал зубами Саймон. — Двое дверей с обеих сторон и запасной выезд. Как и положено шефу мафии. А если и машина у него, как положено шефу, то он уже далеко отсюда.

Они вернулись к дому, и Саймон прошел через входные двери к воротам. Понти его сопровождал.

— Охранник, которого я обезвредил, лежит в тех кустах, — показал Саймон, проходя мимо.

— Куда вы? — спросил Понти.

— Забираю машину и возвращаюсь домой, выражая вам благодарность за прекрасный вечер, — ответил Саймон. — Мне тут уже нечего делать. А если мне удастся снова встретить Аля, дам вам знать.

— Благодарю за то, что вам пришло в голову, где его искать, хотя я и должен был запретить вам самому заниматься этим делом, — буркнул Понти. — Но раз вы все равно откажетесь, прошу только об одном — дать мне увидеть его живым, если можно. Двое, которых вы продырявили, мне знакомы, и их приятно будет увидеть за решетками, но Дестамио бы еще лучше.

— Постараюсь помнить об этом, — сказал Святой, двусмысленно усмехнувшись. Крутанул заводную ручку и сел в машину. — Как выехать на приморское шоссе?

— Поверните направо на главной дороге и на первом перекрестке — налево. Это недалеко. Ариведерчи.

— Чао, — сказал Святой, подал автомобиль на дорогу и помчался стрелой.

Действительно, до приморского шоссе было менее десяти минут пути, и он с радостью в сердце ощутил наконец его твердое покрытие и относительно плавные повороты. Несмотря на стальную выносливость, переутомление и бессонница последних дней недели свое взяли, и Саймон с трудом боролся с усталостью. Проще всего было поспешить, поэтому он давно превысил все возможные ограничения и большинство правил движения; к счастью, было еще слишком рано для полицейских машин и мотоциклов.

Небо светлело, когда он достиг предместья в Палермо, и сбавил ход, чтобы пробраться через уже знакомые ему окраинные улочки. Было еще одно обстоятельство, нужное ему, чтобы покончить с делом, и когда он наконец остановил машину, в свете фар возникли кладбищенские ворота.

Они не были закрыты, но на мавзолее Дестамио снова висел замок. На этот раз у него не было ключа, но из машины он захватил монтировку, которая сработала не хуже, хотя не так изящно. Металл заскрежетал, лопнул, и замок упал на землю.

Он знал, что нет более ошибочного представления, чем то, что молния не бьет дважды в одно и то же место, но не верил в возможную засаду. Абсолютно уверенный, что судьба не допустит такого бездарного дубля, вошел внутрь без тени беспокойства, направляясь к саркофагу, который в прошлый раз ему так и не дали осмотреть.

Карманного фонаря у него давно уже не было, но в «бардачке» он нашел коробку спичек. Чиркнул, и огонек осветил ему мрачное сооружение. Почти на уровне его глаз находилась бронзовая урна, казавшаяся новее других, хотя тоже стояла тут немало лет и была покрыта толстым слоем пыли. Второй спичкой он осветил потемневшую табличку на ее боку.

Прочитал надпись:

«АЛЕССАНДРО ЛЕОНАРДО ДЕСТАМИО

1898–1931».