Николай на пять лет старше, в юности ему было не до подростковых проблем младшей сестры, он почти не бывал дома, влюбился, женился. Позже занялся бизнесом, - и вовсе стало не до Светланы. Та с детства была замкнутой, не откровенной, их отношения многие годы ограничивались формальным: "Как дела?" - "Хорошо". А она была несчастлива - два неудачных брака, хотя со стороны казалась благополучной, - второй супруг, ныне покойный, бизнесмен, Светлана появлялась на светских раутах в дорогих туалетах и драгоценностях. Родители тоже не вникали, как живется дочери, у них появились свои проблемы, когда Кузнецов-старший после упразднения партийных структур остался не у дел.

Старший брат не видел сестру месяцами, знал о её делах лишь понаслышке. Света полностью дистанцировалась от равнодушных родителей, не хотела никакой помощи от членов семьи и не жаждала их общества. И, хотя тяжело болела, перенесла несколько онкологических операций, заявила, что от отца и стакана воды не примет, - тот её однажды предал, и она ему этого не простила. Тем не менее, их мамаша жизнерадостно оповещала сына во время его редких визитов, мол, у Светочки все замечательно, - удачно вышла замуж и купается в деньгах. У сестры Николай тоже почти не бывал, Светлану видел на банкетах в шикарных туалетах и бриллиантах, она говорила, что ни в чем не нуждается, её все устраивает. Иногда он звонил ей, спрашивал, как жизнь, Света неизменно отвечала, что все в порядке. И брат полагал, что это действительно так.

То, что сестра обижена на него за невнимание и равнодушие к её проблемам, он понял лишь чуть более года назад. Она всегда была очень обидчивой, даже по пустякам, но Николай не предполагал, что его отношение так глубоко её ранило. Формально все выглядело в приемлемых рамках, и раньше ему казалось, что все нормально. Николай полагал, что в трудную минуту сестра сама обратится к нему, он бы обязательно ей помог, но она ни о чем не просила. А Светлана решила, что безразлична ему.

Конечно, старший брат мог бы объясниться с ней, но такой уж у него характер - не умеет говорить о своих чувствах. Останавливало его и то, что сестра не пошла бы ему навстречу, даже если бы он попытался с ней откровенно поговорить: она скрытная, а Николай не любитель выспрашивать. Несколько раз он пытался поговорить, но сестра сразу замыкалась в себе, отворачивалась и отвечала, что ему не о чем беспокоиться. Они с сестрой не откровенничали даже в детстве, а став взрослыми - и подавно. Так уж их воспитывали родители, и оба не умели говорить друг с другом по душам. Хотя отца они презирали и осуждали, но стереотип поведения в семье наложил свой отпечаток.

- Почему ты решила, что там были две разные женщины? - спросила Олеся.

- Потому что любитель футбола сказал "какая-то не такая", - ответила верная боевая подруга. - Было нечто, отличавшее первую даму от второй. Мы полагали, что одна и та же женщина пребывала в разном эмоциональном состоянии, а они могли быть по-разному одеты, разного роста, пахли разными духами, и консьерж что-то заметил, а поскольку его больше волновало, забьет ли любимая команда пенальти, то детали не зафиксировались в памяти.

Подруги смотрели на неё с сомнением, а озвучила их колебания Олеся:

- Две женщины в шляпах с вуалью с разницей в час в одной и той же квартире...

- Стоп, дорогая! - перебила её Алла. - Откуда известно, что обе побывали у Павла? А может быть, и та, и другая или пусть даже одна и та же женщина приходила к кому-то другому? Насколько я поняла, футбольный болельщик халатно отнесся к своим обязанностям и не поинтересовался, куда направляется незнакомка?

- Так и было, - ответила "самаритянка". - У женщин консьержи обычно ничего не спрашивают. Однажды случился скандал, когда девушка проигнорировала вопрос и прошла к лифту, парень устремился за ней, настойчиво пытаясь получить ответ, а спустя пару часов вместе с ней спустился жилец и пообещал устроить ему крупные неприятности, если тот ещё раз посмеет приставать к его даме.