— А еще он и без нашей помощи помер бы, — продолжил между тем орк. — Артефакт он получил четыре года назад, и с тех пор практически не снимал его, только когда спать ложился. У него в мозгу опухоль размером с перепелиное яйцо. Думаю, продержался бы еще пару недель, а потом…

Не очень приятно было слышать, что преступник, за которым мы гонялись, и сам в скором времени отдал бы душу богам. Это как-то принижало сделанное нами.

— Откуда у него вообще взялся венец? — спросил я. — Нашел, что ли?

Оказалось, что почти так и было.

— Там целая история, — Годро отпустил голову задержанного, и тот бесчувственной куклой повалился на землю. — Нашел его студент на раскопках. Но был убит — желая завладеть венцом, видимо, для продажи, его столкнул с обрыва его же научный руководитель. Дело оформили как несчастный случай, но Аверьянова это не удовлетворило, он, видишь ли, был дружен с убитым студентом. Долгое время парень следил за научным руководителем, потом пробрался к нему в квартиру, нацепил себе на голову венец и заставил ученого все рассказать. Но в полицию преступника решил не сдавать, а отомстил за друга — приказал убийце шагнуть с балкона.

— Так он у нас еще и борец с преступностью, — хмыкнул гном, как и все внимательно слушавший орка.

— Ну, по крайней мере, сначала он себя таковым считал. Но недолго. Самое трагичное во всем этом, что он был неплохим человеком.

Так мог сказать только британец — они все в этом. Залезут человеку в голову, все про него узнают и начинают воспринимать совсем иначе, нежели до сканирования. Был злодей, а стал «неплохой человек», которого кривая привела к такому вот финалу.

Дальше мне, в принципе, было слушать уже не особенно интересно. Аверьянов развивал свои возможности в управлении артефактом, одновременно теряя себя и свои моральные принципы. Сперва в университете, который закончил с отличием. Потом под рукой Немировского, к которому пришел после учебы. Ну а после, когда от прежнего Николая мало что осталось, начал собирать свой гарем. И избавляться от тех, кто ему надоел.

По моему глубокому убеждению, все это было ерундой, которая не стоила даже упоминания. Мало ли каким человек был до того, как стал мерзавцем? Он сделал выбор: мог, например, не убивать убийцу своего друга, а сдать его полиции вместе с венцом. Но он предпочел сам совершить правосудие, а потом еще и запретный артефакт у себя оставил. Так что к чертям «неплохого парня» Аверьянова!

В принципе, так же считали и все остальные, да и Годро, пусть бы и попавший в ловушку собственного дара, довольно скоро в себя пришел и перестал жалеть венценосца. Единственное, я обратил внимание, как помрачнел Ноб, необычайно внимательно слушавший доклад орка. Обычно-то его такое не интересовало.

К тому времени, как мы закончили с историей Аверьянова, коммуна наполнилась огнями — прибыли полицейские экипажи и медики. Эльфка тут же поднялась и пошла вниз по склону — налаживать взаимодействие с местными органами правопорядка и следить за тем, чтобы все было сделано, как положено. Да уж, начальником быть совсем не круто.

— Знаете, что… — произнес вдруг Ноб, когда Амалайя отошла подальше и уже не могла его слышать. — Госпоже об этом знать, может, и не стоит, но вот нам надо бы решить один вопросик.

— Поясни, — тут же насторожился орк, да и я тоже уши навострил.

Кэйтлин, к слову сказать, никак не отреагировала. До сих пор переживала тот факт, что большую часть событий провела в бессознательном состоянии. Слышать она все слышала, но в разговоры вступала неохотно.

— Да тип этот, — гном качнул головой в сторону бесчувственного тела преступника.