После излучины Гранд канал действительно стал до невозможности величественным. По обе стороны от нас возвышались потрясающие дворцы с арочными мавританскими окнами – облицованные мрамором либо окрашенные во всевозможные оттенки розового цвета. Это выглядело совершенно сюрреалистично, будто здания плывут по воде, – мне даже захотелось немедленно вытащить свой альбом для набросков. Очень хорошо, что я этого не сделала: движение на канале было оживленным, и наша гондола начала пугающе раскачиваться. Гондольер что то пробормотал – скорее всего, какое нибудь грубое венецианское ругательство.

Для лодчонки с одним веслом мы шли довольно резво, но канал казался до ужаса длинным.

– Ecco il Ponte di Rialto!   – воскликнула тетя Гортензия, показывая на мост, высокой аркой взметнувшийся впереди над каналом. Казалось, он не падает только по волшебству, а еще на нем вроде бы находилась какая то постройка; когда мы приблизились, она подмигнула нам на послеполуденном солнце рядом окон. Мне стало любопытно, не станет ли теперь тетя Го разговаривать исключительно по итальянски. Если так, нам предстоят достаточно односторонние беседы.

Однако этот страх испарился, когда она извлекла свой путеводитель и принялась информировать меня о каждом здании, мимо которого мы проплывали:

– Слева палаццо Барзицца, обрати внимание на его фасад тринадцатого века. А вон тот большой дом – палаццо Мочениго, там когда то останавливался лорд Байрон…

Это продолжалось, пока от своего причала не отошел переполненный вапоретто. Наша лодка опять закачалась, и тетя чуть не упустила книжку в мутные глубины.

Как раз когда меня уже стало слегка подташнивать, перед глазами возник еще один мост – более зыбкий, металлический пешеходный мост, который высоко поднимался над каналом. Я думала, что тетушка Го сейчас произнесет «Экко иль понте такой то и сякой то», но она вместо этого сказала:

– Ага, вот и мост Академиа. Мы почти на месте. Это хорошо, а то меня что то начинает укачивать. Морская болезнь.

– Ты хочешь сказать, канальная болезнь, правда? – спросила я, и она улыбнулась в ответ.

– На том берегу академия, видишь? Такое здание из белого мрамора у моста. Если бы ты изучала искусство в Италии, то постаралась бы поступить именно сюда. Ля Академиа ди Белле Арти. Академия изящных искусств. А еще там лучшее собрание живописи в Венеции. Нам определенно надо его увидеть.

Пока она говорила, мы свернули с Гранд канала в маленький, боковой, и причалили возле какой то изрядно истершейся лестницы. Будто по волшебству набежали люди, вытащили нас из гондолы и похватали багаж. Подойдя к гондольеру, чтобы расплатиться, тетя Го повела себя так, словно ее ужаснула сумма, которую тот назвал. На своем высокопарном итальянском она вопрошала гостиничных носильщиков, правильная ли это цена, или нас, чего доброго, пытаются надуть.

– Вы видите двух беззащитных англичанок, – сказала она, вновь переходя на родной язык, – и думаете, что можете ограбить их, лишив скромных сбережений. Поступите ли вы так с собственной матерью? С собственной бабушкой? – Потом она повторила все это по итальянски.