— Ты наверняка что-то замышляешь! — взглянула на нее с подозрением Сьюзан.

Полли, улыбнувшись, заспешила к выходу.

— Ты угадала. Но только не волнуйся, все будет хорошо!

Сьюзан, оставшись одна, в недоумении покачала головой. Да, жизнь в Уилтон-Хаусе скучной не назовешь!

Полли между тем торопливо шла по дороге. Вокруг было тихо в столь ранний час. И никто

не видел, как юная леди, подобрав юбки и длинный шлейф, чуть ли не бегом направлялась к конюшне на околице маленькой деревни. Она знала, что конюх сопровождает Николаса, и, следовательно, там остался лишь молодой помощник. Его предстояло еще убедить, будто милорд распорядился оседлать Кроху и помочь госпоже Уайт вывести лошадь из стойла.

Парень был угрюм и крайне неразговорчив. Он с недоверием отнесся к словам Полли. Странно, что госпожа, которая только вчера ездила под присмотром милорда, требует сегодня подать ей одного из самых норовистых скакунов. Однако, решив, что не его дело задавать вопросы, не стал ничего говорить: проще ведь молча выполнить то, что тебе приказывают…

Уже сидя в седле, Полли ощутила вдруг страшное волнение. Как отличалось это нервное, утонченное создание от той клячи, на которой она обучалась верховой езде! Кроха шла резво, мгновенно реагируя на малейшее натяжение поводьев.

Полли, глубоко вздохнув, взяла себя в руки. Почувствовав, что всадница ведет себя увереннее, лошадь стала еще четче выполнять команды.

Полли поскакала быстрее, надеясь догнать остальных, и вскоре, проехав через Уилтон-парк и отделенный от него глубоким рвом луг, услышала голоса, ясно звучавшие в утренней тишине. Подбодрив кобылу, девушка с разбегу взяла препятствие в виде невысокой ограды и поскакала дальше.

— Ты умница! — прошептала она, наклоняясь и поглаживая бархатистую шею лошади.

Наконец, въехав на холм, она увидела всадников, рассеявшихся по зеленому берегу широкой реки. Справа над рощицей кружила стая грачей, на изумрудной траве блестели капельки росы, так что каждый стебель казался унизанным драгоценными камнями.

Роскошно одетые всадники верхом на изящных тонконогих лошадях представляли собой воистину живописную картину. Завидев лошадей, Кроха тихонько заржала и пошла быстрее, а потом, почувствовав, что поводья ослаблены, пустилась галопом.

Немного испугавшись сначала, Полли вскоре успокоилась. Она знала, какое замечательное зрелище представляет сейчас, уверенно сидя в седле великолепной племенной лошади, несущейся во весь опор.

Лорд Кинкейд, надевавший в этот момент путы на прилетевшего кречета, был застигнут врасплох открывшимся взору видением. Элегантная серебристо-серая лошадь неслась через долину в дымке утреннего тумана, а его возлюбленная, с сияющим взором и ярким румянцем от свежего воздуха, движения и легкого веселого возбуждения, уверенно сидела в седле.

— Доброе утро, сэр! — приветствовала она Ника, останавливаясь на полном скаку, затем сказала подъехавшим всадникам: — Господа, я все-таки решила присоединиться к вам. Сегодня такое чудесное утро, не так ли? Было бы очень жаль провести его в душной спальне.

— Вы правы, — весело согласился граф Пемброук. — А ваше присутствие среди нас сделало это утро еще прекраснее, мадам! — Он грациозно приподнял шляпу. — Какая у вас, однако, чудная лошадь! Готов поспорить, что она настоящих арабских кровей!

— Абсолютно верно, — произнес Кинкейд.

— Ах да, милорд, — спохватилась вдруг Полли, — благодарю вас за то, что вы позволили мне взять ее! — Она улыбнулась. — Я была так рада, получив вчера ваше согласие!

Николас молчал. Он вспомнил их разговор во дворе конюшни. Но сейчас, в разгар охоты, уже ничего нельзя было сделать, и нетрудно было догадаться, что и госпожа Уайт прекрасно понимает это.

Убедившись, что Николас не расположен поддерживать разговор, Полли снова обратилась к Пемброуку:

— Милорд, не покажете ли мне кречета? Я еще ни разу не видела, как он вспархивает, завидев добычу.