- Не совсем так, - запротестовал Филос. - Просто я уже рассказал Чарли почти все, что мог. Сколько времени тебе потребуется для вынесения суждения - это уж твое дело.

- Надеюсь, что много, - заключил Гросид. Мы рады видеть тебя с нами. Ты нравишься Називу.

Такое замечание могло бы прозвучать двусмысленно. Чарли посмотрел на Назива, кивавшего в подтверждение слов Гросида.

- Спасибо, ответил Чарли, - мне тоже хорошо здесь.

- Смит - свинья.

Погруженный в свои мысли, Герб вздрагивает от неожиданности. Жанетт вернулась через заднюю дверь после разговора с Тилли. Он не делился ни с с Жанетт, ни с кем другим своими недавними мыслями о Смите, хотя ему и хотелось облегчить душу. Он уже проанализировал все возможные причины своего беспокойства: одна из девчонок повесилась после собрания "Лиги за Женские Права", произошел скандал на книжной выставке, введены новые порядки в школах. Как отцу пятилетней дочери ему еще рано волноваться. Но он все же боится. Пусть Смит - свинья, его совет неплох: новый клиент это всегда серьезно. Все остальное - вздор.

Он не получает удовольствия от своих размышлений, слишком все серьезно, да еще и не уложилось в голове. Удивительно, как совпали его мысли с замечанием Жанетт. Теперь Герб даже не уверен: может, и он считает, что Смит - свинья. Свинья среди людей - это свинья, говорит он себе, а свинья среди свиней - это человек.

- Что он натворил?

- Ты пойди посмотри. Он тебе покажет. Тилли с ума сходит.

- О чем ты все-таки, дорогая.

- Извини, дорогой. Это объявление, вроде как плакат, он повесил его в комнате для игр.

- Напоминание сдать на анализ мочу?

- Еще хуже. Сам увидишь.

- Что дальше, Филос?

- Нужно непредвзято посмотреть на себя, - ответил Филос и сгладил улыбкой суровость своего ответа. - Я имею в виду соблюдение объективности. Ты не можешь оценивать Лидом без связи его с другими цивилизациями.

- Думаю, что уже могу. Во-первых...

Филос прервал Чарли:

- Можешь? - Тон его был таков, что Чарли тут же умолк.

Последнюю милю между Детским и Научным блоками они прошли молча. Несколько обиженный, Чарли начал:

- Я достаточно знаю своих людей и думаю, что...

Филос с сардонической усмешкой на губах вновь прервал его:

- Полагаешь, что знаешь?

- Если ты думаешь иначе, - обиделся Чарли, - что ж, выкладывай!

- А что потом?

- Поправишь меня.

- Ладно, - Филос не обиделся, - мы сделаем это с помощью церебростиля. Это будет быстрее, легче, подробнее и, - тут он улыбнулся, без споров и перерывов процесса познания.

- Я не буду спорить и прерывать.

- Будешь, ты так устроен. Фактически, в истории человечества не было другого такого предмета, который настолько не поддавался бы объективному изучению, как секс. Написаны бессчетные тома об истории и исторической мотивации, но нигде секс даже не упоминается. Целые поколения, десятки поколений студентов корпели над ними и считали их истиной, эти же "истины" вдалбливали в головы последующим поколениям даже когда уже была ясна важность сексуальной мотивации индивидуума и когда каждый индивидуум интерпретировал свое мироощущение с сексом, наполняя мысли и язык сексуальной символикой. Для многих людей история осталась сборником анекдотов о каких-то чудаках, которые действовали и осуществляли свои желания в странном отрыве от сексуального поведения своей эпохи, поведения, являвшегося одновременно и результатом и причиной их действий. Это поведение создало и историю и этих слепых историков... полагаю, что и сама слепота также была обусловлена им. Однако, мне следует говорить об этом после того, как ты пройдешь курс, и не ранее.

- Думаю, - сухо отвечал Чарли, - лучше перейти к делу.