|
- Здесь слишком жарко, - сказала она ему, - пойдемте подышим свежим воздухом. Они прислонились в соседнем зале к открытому окну и несколько минут стояли молча. Дул северный ветер; сильный порыв его заставил вздрогнуть обоих. Герцогиня обернулась и заметила, что они одни. Жан Гиньоль не отрывал от нее взгляда; его дерзость показалась ей ребяческой. - Мы можем пойти дальше, - сказала она. - Здесь столько места... - Все, что вы хотите, герцогиня, - немного хрипло сказал он. - Только не тосковать по вас! Она смутилась, - так искренно это звучало. - Разве это так плохо? - почти томно ответила она. Он набросил на нее пуховую накидку и при этом коснулся пальцами ее плеча. Она закуталась в нее, озябшая и возбужденная. Потом бросила взгляд на бальный зал, из которого вырывался свет, точно сияющее фосфорное облако. Со всех сторон манили блуждающие огоньки. Ряд зал, по которым она проходила с поэтом, среди снопов света лежал почти сумрачный от одиночества. Герцогиня чувствовала, как судорога навеянного танцами сладострастия разрешается, уходит от нее, возвращается в тот очаг пламени. Она устала. Ее сердце, раньше бившееся с безумной быстротой, билось теперь очень медленно. В затылке и в темени она ощущала болезненное раздражение тайного возбуждения, подстерегавшего под видимой сонливостью. Ночь будет бессонной, она знала это заранее. И ей хотелось дать успокоить себя. Хотелось любить. Ее томило сладкое желание слышать серьезные, нежные слова, положить руки на склоненные перед ней плечи и позволить обожать себя. - Разве это так плохо? И она улыбнулась ему, подняв полные белые плечи. - Это ужасно, - решительно объявил он, наморщив лоб. - Но почему? - спросила она, искренне огорченная. - Какой яд я могла бы влить в жилы того, кто полюбил бы меня? Вы думаете, что я зла? - Напротив, - нехотя сказал он, коротко качнув головой. - Но я не знаю, кого вы могли бы любить. Ни один человек не в состоянии заставить вас полюбить себя. - Это совсем не так трудно, - медленно, мечтательно сказала она. Он становился все сдержаннее. - Быть может, вы все-таки любите кого-нибудь... кого нет здесь и... - И? - И кто вполне понимает вас? Она очнулась и с улыбкой подумал о Нино. Что понимал Нино? Но он любил ее. Она сказала: - Я требую только мужества. И ее улыбка стала совсем загадочной, немного легкомысленной, немного мечтательной: он не мог понять ее. Вдруг он спросил: - Я вас кажусь очень глупым? Она звонко рассмеялась. - Я только всегда удивляюсь, когда тот, кто пишет циничные книги, в жизни оказывается таким невинным. Его большой нос казался очень пристыженным. - Только не обижайтесь, вы от этого нисколько не проигрываете. Это даже гораздо оригинальнее. Две молодых княжны чуть не дерутся из-за вас - право, когда я говорила с Лилиан, одно мгновение я видела по глазам Винон, что она не может больше выдержать; затем она занялась маркизом Тронтола. Вы же бродите по залам, немного рассеянный, и наконец развлекаете в углу старую даму. - И это вы видели? А вы казались такой увлеченной. - О, быть может, я всегда только кажусь... Но мы говорили о вас. Можно быть откровенной? Когда видишь вас, как-то не верится в вашу жизнь. |
