— Вот как! — произнес он. — Что же, дерзай, мой мальчик. Чем бы дитя ни тешилось… Впрочем, может быть, тебе и повезет. Лично я всегда считал, что новичкам везет. И знаешь, я даже готов финансировать ваше расследование.

— Климентий Михайлович, я не нуждаюсь в ваших деньгах, — покачал головой Руслан.

— Знаю, мой мальчик, знаю, — ответил Климентий. — Но все же позволь мне оплатить тебе все расходы по этому делу. Я в самом деле был очень привязан к Нинель. И мне бы очень хотелось, чтобы убийца был найден.

Он сделал большой глоток коньяка и выжидательно посмотрел на своих гостей.

— Спрашивайте, — предложил он им. — У вас же наверняка куча вопросов.

— Мы уже задали вам первый вопрос, — сказала Мариша. — Почему вы сегодня не прислали розы Нинель?

— Дело в том, что причина банальна. Мы с Нинель расстались, — глухо отозвался банкир, сделав еще один глоток коньяка. — И она напрямую заявила, что не примет от меня никаких цветов.

— И давно вы с ней расстались? — удивилась Мариша.

— Вчера, — как ни в чем не бывало, ответил банкир и налил всем в бокал коньяка из бутылки, которую Марише никогда прежде не приходилось видеть, хотя она считала себя неплохим знатоком горячительных напитков всего мира.

— Как же так? — спросил Руслан. — Вы вчера порвали с Примаковой, а никто об этом не знает?

— Мы с ней решили, что останемся в дружеских отношениях, — ответил банкир.

— Вам не кажется, что это довольно странно, — произнесла Мариша. — Вчера вы рвете с Примаковой, а сегодня ее убивают.

— Вы не поняли, — мягко поправил ее банкир. — Это не я порвал с ней, это она выступила инициатором разрыва.

— А почему? — не удержалась Мариша.

— Это сугубо личный вопрос, но так и быть, раз уж вы ведете расследование, я удовлетворю ваше любопытство, — ответил банкир. — Понимаете, в последнее время Нинель постоянно приходили письма с угрозами в ее адрес. Неизвестный злодей обещал расправиться с ней, если она не прекратит встречаться со мной. И вот вчера она получила особо злобное послание и, будучи в расстроенных чувствах, сообщила мне, что хотя и любит меня, но свою жизнь любит все же больше. Я понял ее. Честно говоря, у меня и у самого мелькала мысль поступить подобным образом. Но я боялся своим предложением обидеть любимую женщину. И инициативы не проявлял.

— А у вас нет никаких подозрений, кто мог быть этим злым шутником? — спросила у него Мариша.

— Я нанял трех детективов, но единственное, что они смогли мне предоставить, — это психологический портрет злоумышленника, который их психологи вывели из его почерка, — ответил банкир. — На бумаге не было никаких отпечатков пальцев, словно письма писались в хирургических перчатках. Бумага была самая простая. Иногда листы, вырванные из школьной тетради, а иногда бралась та, которую используют для печати на принтере. Конверты тоже самые обычные, отследить их продажу не представлялось возможным.

— Странно, — пожала плечами Мариша. — Этот человек писал в перчатках, но при этом своим собственным почерком. Почему бы ему вообще не воспользоваться компьютером?

— Видимо, он считал, что для милиции важны отпечатки пальцев, — ответил банкир. — И сознательно шел на риск, чтобы Нинель по почерку могла догадаться об авторе посланий.

— Почему?

— Понимаете, — задумался банкир, — когда люди достигают определенной степени известности, им часто приходят письма — от тайных поклонников, от людей, которые пытаются разжалобить богатого человека и получить немного денег, от сумасшедших ученых, от внезапно появившихся родственников, да мало ли… И часто — от разного рода психопатов.