— Давай сюда, я сам посмотрю, что там у тебя есть.

Капитан Чолак шутя отобрал у Тешевского кошелек и, подсвечивая фонарем, бесцеремонно заглянул в середину. Пошарив в портмоне пальцами, он вытянул оттуда счет ювелира, пробежал взглядом нацарапанные цифры и, ткнувши листок обратно, вернул портмоне поручику.

— У-у-у, голодранец! У тебя, как и раньше, одни долги. А еще собрался жениться…

— Ну вот, такие слова при невесте…

— Ничего, пусть знает, кто ты такой, — Чолак поднял фонарь повыше, увидел растерянное лицо Терезы и мгновенно поменял тон. — Извините, фройляйн, это просто шутка. Идемте, я проведу вас в каюту…

Пропустив Терезу с Яном вперед, Чолак слегка задержался и скомандовал куда-то в темень:

— Снимайтесь с якоря! Белград ждет нас.

— Белград? — негромко переспросила Тереза и повернулась к Яну. — Ты ж говорил, Прага…

— Дорогая, это все конспирация, к тому же для нас нет никакой разницы, — и нежно притянув к себе девушку, поручик вместе с ней начал спускаться по тесному трапу в каюту…

Наутро кораблик Чолака был уже далеко от Вены. Могучая река неспешно текла долиной, где широкие луга незаметно переходили в зеленые террасы, густо испещренные черепичными кровлями усадеб, только далеко на горизонте маячили голубоватые абрисы гор. Напротив небольшого городка, который, немного отступив от берега, тесно обсел склон холма своими красочными домиками, капитан Чолак приказал бросить якорь, а сам, взяв с собой только одного матроса, лодкой отправился на пристань.

Уже на лестнице, ведущей от дебаркадера, Чолак обернулся и весело крикнул матросу, который привязывал лодку:

— Можешь зайти, промочить горло! В случае чего я в конторе, ищу попутный груз.

— Ясно, капитан! Я жду вас тут, в кабачке…

Матрос живо покончил со швартовкой и поспешил к одноэтажному домику, над дверями которого болталась кованая кружка. Очутившись на пороге, он внимательно присмотрелся к завсегдатаям кабачка.

Что-то матросу явно не понравилось, и он, подойдя к стойке, сразу обратился к хозяину:

— Случилось что-то?

— Ты что, с утра пьян? — хозяин ткнул пальцем в лежавшую на стойке газету. — Смотри!

Матрос молча подтянул развернутый лист к себе ближе и, пробежав глазами заголовок, удивленно присвистнул:

— Ну, дела…

На самом видном месте, шрифтом, сразу бросавшимся в глаза, было напечатано: «Преступление в Сараево», и чуть ниже — еще один заголовок: «Злодейское убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда и его супруги». Матрос быстренько перелистал газету и вдруг спросил:

— Эй, послушай, телефон у вас есть?

Хозяин хотел было высказать свое мнение по этому поводу но, встретившись взглядами с матросом, только хекнул и молча показал на дальний угол, где в деревянной выгородке поблескивал никелем новенький таксофон. Матрос, сопровождаемый недоуменным взглядом, зашел в кабинку, уверенно снял трубку и, бросив монету в щель таксофона, негромко, но достаточно властно, произнес:

— Фройляйн, жандармерию…

Хозяин, видимо, расслышав заказ, насторожился, но матрос прижался губами к микрофону и только что-то тихо шипел туда, не давая возможности понять хоть что-нибудь. Закончив разговор, он спокойно вернулся к стойке, однако сделать заказ не успел. Звонок на двери кабачка резко звякнул, и на пороге возник сам капитан Чолак. Едва заметив своего матроса у стойки, он рявкнул:

— На корабль! Быстро!

Не разговаривая, они почти бегом спустились к пристани, торопливо сели в лодку и поплыли к стоявшему на якоре судну. Когда одолели примерно треть расстояния, Чолак показал матросу зажатую в кулак, скомканную газету.