– Ты вообще избегаешь меня с тех пор, как мы приехали в Роузлинд, – драматически продолжала Рианнон.
Это страстное утверждение совершенно не соответствовало правде, хотя основывалось на фактах. Они действительно не спали вместе после их последней ночи в пути. Однако то, что они в первую ночь в Роузлинде спали порознь, было полностью виной Рианнон. Хотя Элинор и разрешила, Рианнон постеснялась спуститься вниз по лестнице и пересечь зал, где спали слуги, чтобы добраться до комнаты Саймона. Она прекрасно знала, что он никак не мог прийти к ней. Ни одному мужчине, кроме Иэна и то в исключительных ситуациях, не было позволено появляться в женских покоях замка Роузлинд. Саймон не поднимался наверх с тех самых пор, как ему минуло девять лет и он уехал к Вильяму Маршалу на воспитание. И, вероятно, он не поднимется туда, пока не умрут его отец или мать.
В остальные ночи они вынуждены были спать раздельно из за обстоятельств. Кингслер был слишком мал, так что все, за исключением Элинор и Иэна, которые ночевали в постели кастеляна, спали на тюфяках: мужчины – в зале, а женщины – в гостиной. Следующую ночь Саймон провел в Уоллингфорде.
На мгновение Саймон был одурачен притворной обидой Рианнон, ее жалобой, что он избегает ее.
– Нет! – глухо прошептал он. – Нет! – и шагнул к ней с распростертыми объятиями.
Однако прежде, чем Саймон успел ее обнять, он уже все понял. И вместо того, чтобы нежно обвить ее руками, он одной рукой резко схватил ее за шиворот, а другой сильно шлепнул ниже спины.
– Чудовище, – ахнула Рианнон, прижавшись к нему. – Ты меня больше не любишь! Сейчас ты прибьешь меня до смерти.
– Я предпочел бы съесть тебя живьем, – пробормотал Саймон и прикоснулся губами к ее шее, демонстрируя реальность своей угрозы.
– Боюсь, что тебе долго придется жевать это платье, – спустя какое то время прошептала Рианнон.
Саймон нежно укусил ее за мочку уха.
– У меня крепкие зубы, – хмыкнул он, – но мне кажется, ты права – будет лучше, если мы его снимем.
На это он не получил никакого ответа, кроме нежного вздоха, когда он сумел расшнуровать одну сторону ее платья и просунул руку в прорезь, чтобы погладить ее спину. Однако, развязав вторую сторону, он стащил с нее платье с поразительной сноровкой. Рианнон молча отступила на шаг, чтобы освободиться от остатков одежды, предполагая, что Саймон, возбудившись, захочет быстрее справиться с этим делом. Во время путешествий их любовные утехи были весьма торопливыми, хотя и основательными.
На этот раз, однако, она оказалась, как никогда, далека от истины. Саймон действительно бывал тороплив по пути из Уэльса в Роузлинд, хотя и старался, чтобы оба они успевали получать максимум удовольствия. Рианнон не приходило в голову, что это было связано его заботой по отношению к ней: она уставала в пути, и, кроме того, его подгоняли холод и сырость в палатке. Теперь же у Саймона было достаточно времени и комфорта в теплой постели за занавесками. Он совершенно не думал торопиться. К тому же в словах Рианнон прозвучала доля правды. Ему действительно казалось несколько странным заниматься с ней любовью в постели. Не то чтобы он не хотел этого, но в этом случае терялась какая то экзотика.
Сказав, что он хочет съесть ее, Саймон был словно одержим своими собственными словами. Когда Рианнон отступила назад, он взял ее руку и, поднеся ко рту, принялся покусывать кончики пальцев, целовать ладонь, облизывать ее языком, расстегивая при этом рукав ее туники. Его губы и язык двигались вслед расстегнутым пуговицам, остановившись на сгибе локтя. Затем то же он проделал со вторым рукавом.
Поначалу удивленная, Рианнон скоро погрузилась в ласковый, сладострастный туман. В тот момент она была не так возбуждена, как если бы Саймон оказался настойчивее. Просто у нее слегка помутилось сознание, в то время как чувствительность всех нервных окончаний на ее теле обострилась до предела. |