-  Он здесь! - голосок девушки сорвался от страха.

    Я даже забыл, что собирался сделать. Ошарашенно посмотрел на узницу, потом присел на корточки и как можно ласковее спросил:

    -  Где он, моя хорошая? Ты знаешь, где спрятался Великий отец?

    -  Нет, нет, он опять будет меня бить! - зарыдала она.

    -  Не будет. Мы не дадим тебя в обиду. Ты только скажи, где он.

    -  Он отпустил всех жрецов и работников… потом пошел в потайное святилище. Я знаю, где это. Он часто меня там запирал… там очень страшно… там живут… живут…

    -  Хорошо-хорошо, не говори, коли тяжело. Сам разберусь, кто там живет, - заторопился я, боясь, что несчастная впадет в истерику либо погрузится в обморок, прежде чем расскажет о местонахождении этого самого святилища.

    -  Оно… - девушка чуть приподнялась с пола и зашептала мне на ухо.

    -  Понял… - отрывисто произносил я, - понял… хорошо… спасибо, милая. Ничего не бойся, поняла?

    -  Что? Нашли Падерика? - в комнату вошел Вадиус, - там наши горе-бунтовщики, похоже, решили заночевать в храме. Вытащили из подвала бочки с вином, старку, закуску - и веселятся в ритуальном зале и во дворе. Мы решили… - он осекся и подслеповато сощурился. - Что это за дитя?

    -  Вот, поручаю это самое дитя вам, - нашелся я. - Ее нужно освободить и…

    -  Агнита? - прервал меня хриплый, полный муки голос. - Агнита, девочка, это ты?

    На пороге стоял Валид Дейн. Его побелевшие губы сжались в нитку, на лице ходили желваки, смуглая кожа скул посерела. Он неотрывно смотрел на девушку. Потом вдруг, рванув с плеч холщовую куртку, одним прыжком преодолел клетушку и склонился над пленницей.

    -  Это младшая сестренка моей Мариты…

    Теперь я был спокоен за девочку, она в надежных руках. Валид перегрызет глотку любому, кто на нее косо посмотрит. Копыл суетился возле цепи, нашептывая слова заклятия, Дейн нежно укутывал свояченицу курткой. Глядя на эту картину, я подумал: а может быть, у них все еще будет хорошо? Может, забота об этой юной девушке заставит Валида забыть грызущую сердце тоску, смягчит его душу, отравленную горем, ненавистью и неизбывной жаждой мести? Наверное, она напоминает ему жену… И быть может, когда-нибудь, спустя годы, когда Агнита станет старше и сумеет забыть пережитой кошмар, эти двое найдут счастье друг в друге? Ведь должно же когда-нибудь случиться что-то доброе в этом дерьмовом мире?!

    -  Пошли, - кивнул я Лютому.

    Тот молча вышел вслед за мной. Из большого зала доносились хмельные крики и звуки залихватских песен. Мы вернулись назад, к тому месту, где широкий коридор переходил в развилку. Я направился к тупику. Здесь было темно, узкий короткий отросток ничем не освещался. Но нам с Омом этого и не требовалось. Я подошел к глухой стене и принялся ощупывать шероховатую поверхность камня. Агнита сказала, что Падерик на что-то нажимал, произносил заклятие, и в стене появлялась дверь. Слов она, конечно, не знала, но я надеялся, что сумею воздействовать на тайник по-другому. Никаких рычагов я не нашел, и, разозлившись, хлестнул по камню потоком Темной воды. Помогло. Камень стал истончаться, стекая вниз, словно тающий лед. Я хотел было добить его Молотом Дадды, но Лютый, насторожившись, поднес палец к губам. Затем указал на стену, мол, не шуми, а послушай. За стеной звучали чьи-то голоса. Их было два. Один - дрожащий, визгливый, жалобный - принадлежал Падерику, его я сразу узнал.