– Так что же нам делать?

– А делать надо вот что. Во-первых, принять все те меры предосторожности, о которых мы сейчас говорили.

– Во-вторых, – перебил Терехов, – Дмитрич, сделай мне копию кассеты с записью разговора Мунира с Рашидом. Я дам послушать её этому карателю неверных и этим выведу его из игры.

– Но для страховки мы с ребятами будем сопровождать воронок до самого зала суда.

– Хорошо. Только Мунир ведь не полный идиот. При такой улике любая попытка покушения обернётся против него. Даже если это сделает кто-то другой. Так что в его интересах будет доставить Аркадия в суд целым и невредимым.

Для подстраховки Дмитрич со своими людьми обследовал всю дорогу от СИЗО до здания суда и взял на заметку все места, где может быть совершено покушение. Но страховка действительно не понадобилась.

После встречи с Тереховым Мунир был так напуган, что ни о каком покушении не мечтал. Но Дмитрич всё равно проявил бдительность. В суд Аркадий был доставлен в сопровождении целого эскорта машин.

Обвинителем в суде выступала зампрокурора Насибуллина. Это вообще была стервозная баба. И тут в своей речи она всё время старалась подчеркнуть виновность Аркадия, хотя безусловных доказательств не приводила. Закончила она своё выступление так:

– У подсудимого был мотив к совершению этого убийства, так как прежде у них с убитым был конфликт на почве совместной коммерческой деятельности. Ни у кого больше таких мотивов не было.

Эти последние слова очень помогли Александру Николаевичу. С них он и начал своё выступление.

– Уважаемый суд, уважаемые господа присяжные, я хочу обратить ваше внимание на последние слова уважаемого обвинителя. Заявление о том, что больше ни у кого мотива для убийства не было, подразумевает, что была тщательно проанализирована вся жизнь убитого. И в результате этого анализа будто бы было установлено, что за свою жизнь убитый никого не обидел, никого не обманул, даже ни у кого в своё время не отобрал пирожок в школьной столовой.

На самом же деле никакого анализа не проводилось. Поэтому такое утверждение подлежит сомнению. Мы знаем, что у убитого на протяжении жизни было несколько женщин. Безусловно, что всех мы вообще знать не можем. Почему же мы не можем допустить, что кто-нибудь из них не простил измены, затаил большую обиду и хотел отомстить?

Ещё труднее допустить, что у человека никогда не возникает конфликтов в коммерческой деятельности. Обвинитель тут сама говорила, что у убитого был конфликт с моим подзащитным. Но тот конфликт был успешно разрешён. И у меня есть свидетель, который способствовал разрешению этого конфликта.

Сам конфликт был пятнадцать лет назад. С тех пор участники конфликта давно помирились и неоднократно встречались в одной компании. И неужели за все эти годы у убитого ни с кем не было никаких конфликтов? Кто может поверить, что у человека, много лет занимающегося торговлей, никогда не было обиженных среди покупателей и поставщиков?

Из этого вытекает, что данное заявление обвинителя является совершенно не объективным, впрочем, как и всё обвинение. И, к сожалению, это уже становится системой у нас в стране. Вы обратите внимание на телевизионные передачи «Из зала суда», «Суд присяжных» и так далее. Во многих случаях там суд оправдывает подсудимых из-за недоказанности совершения ими преступления. Как же можно с такими материалами идти в суд? Становится больно за страну.

– Александр Николаевич, не надо обобщений.