Она, во всяком случае, очень на это рассчитывала.

И действительно — одного сознания того, что послезавтра она уже будет во Франции, оказалось достаточно, чтобы Кэрол смогла писать. После того как Стиви ушла домой, она просидела за компьютером больше четырех часов. А когда на следующее утро секретарша вернулась, Кэрол, наскоро позавтракав, снова вернулась к работе.

Перед самым отъездом она, впрочем, посвятила несколько часов и своим текущим делам. Кэрол продиктовала несколько писем, оплатила счета и дала Стиви несколько распоряжений относительно того, что следует сказать садовнику и что сделать с вещами, которые она заказала и которые должны были доставить, пока она будет в отъезде.

По дороге в аэропорт они оживленно болтали о разных пустяках. Уже паркуясь на стоянке, Стиви спросила у Кэрол, что передать детям, если они вдруг позвонят.

— Просто скажи им, что я уехала, — ответила она, открывая дверцу машины.

Стиви последовала за Кэрол и достала из багажника ее небольшой чемодан. Кэрол всегда предпочитала путешествовать налегке, а на этот раз она и вовсе взяла с собой минимум необходимых вещей, чтобы чемодан, если ей вдруг придется таскать его самой, был как можно легче.

— А если они спросят куда? — уточнила Стиви. — Могу я сказать, что ты улетела в Париж?

Как и подобает хорошей секретарше, она строго хранила любую конфиденциальную информацию, касающуюся Кэрол. Даже Энтони и Хлое она сообщала не больше того, что разрешала ее хозяйка.

— Конечно, можешь, — кивнула Кэрол. — Я не собираюсь делать из этого никакой тайны. Я и сама им позвоню, если мне захочется. С Хлоей-то я свяжусь в любом случае — я ведь собираюсь заглянуть к ней в Лондон на обратном пути. Просто я еще не знаю когда.

И она улыбнулась. Ощущение свободы пьянило не хуже молодого вина. Кэрол уже предвкушала, как она будет делать все, что захочется, как будет сама планировать свое время и свои поступки. Подобная возможность выпадала ей нечасто, и она была полна решимости ею воспользоваться.

— Только дай мне знать о своих планах, — попросила Стиви. — Я ведь волнуюсь за тебя.

Она действительно переживала за свою хозяйку, переживала, быть может, даже больше, чем дети Кэрол. Они, конечно же, любили свою мать, но, несмотря на то что Энтони и Хлоя были уже взрослыми, они подсознательно считали, что это Кэрол по-прежнему должна о них заботиться. А вот Стиви, напротив, питала к Кэрол чувства, которые были сродни материнским. Прожив бок о бок с Кэрол полтора десятка лет, она хорошо ее изучила и знала, насколько уязвимой и ранимой та могла быть. Со стороны Кэрол казалась сильной и сдержанной, но душа у нее была трепетной и отзывчивой.

— Я пошлю тебе сообщение по электронной почте, как только войду в свой номер в «Ритце», — пообещала Кэрол. — Но не волнуйся, если после этого ты некоторое время ничего от меня не получишь. Если я все-таки соберусь в Вену или Прагу, я, скорее всего, оставлю компьютер в «Ритце» — мне бы не хотелось возиться с электронной почтой, пока я буду в дороге. Впрочем, я могу послать тебе оттуда почтовую открытку. Я так давно не писала писем и открыток от руки — это будет даже интересно. Ну а если мне вдруг понадобится твоя помощь, я тебе просто позвоню, о'кей?

— О'кей, — кивнула Стиви. — Ну, счастливо тебе добраться… — С этими словами она крепко обняла Кэрол. Стиви и в самом деле чувствовала себя так, словно провожала собственную дочь или любимую племянницу.

— Постарайся как следует отдохнуть, пока меня не будет, — улыбнулась Кэрол. — Потому что, когда я вернусь, я, скорее всего, завалю тебя работой, — добавила она и кивнула носильщику, который подошел забрать ее багаж и билеты.