Она сказала, что антагонистический приём – это хороший способ улучшить моё ремесло. Она сказала, что мне нужно проникнуть в сознание злого персонажа, написав дневниковые записи из своей собственной жизни… то, что случилось на самом деле… но, чтобы мой внутренний диалог в дневниковой записи был противоположен тому, что я на самом деле думала в то время. Она велела мне начать с того дня, когда мы с тобой познакомились. Она сказала, что я должна записать, во что я была одета, где мы встретились и о чём мы говорили в тот вечер, но, чтобы сделать мой внутренний диалог более зловещим, чем он был на самом деле.

Это звучало просто. Безвредно.

Я приведу тебе пример из абзаца, который я только что написала выше.

Я смотрю на Джереми, надеясь, что он обратит на меня внимание. Он снова уставился в свой грёбаный телефон. Этот ужин очень важен для меня. Я понимаю, что

это не для Джереми – эти модные ужины и встречи в Манхэттене, но я не заставляю его делать это всё время. Вместо этого он читает чужую электронную книгу, проявляя полное неуважение ко всему другому.

«Он всё время читает, но ему не нравится читать мои книги? Это оскорбление в высшей степени. Мне так стыдно за его дерзость, но я знаю, что должна скрыть своё смущение. Если Аманда заметит раздражение на моём лице, она может заметить неуважение Джереми.

Джереми смотрит на меня, и я заставляю себя улыбнуться. Я могу приберечь свой гнев на потом. Я снова обращаю своё внимание на Аманду, надеясь, что она не заметит его поведения.

Через несколько секунд Джереми сжимает мою ногу, прямо над коленом, и я напрягаюсь от его прикосновения. Большую часть времени я жажду этого. Но в данный момент единственное, чего я жажду, – это мужа, который поддерживает мою карьеру».

И вот как легко писателю притвориться тем, кем он не является.

Как только мы вернулись домой, я сразу же села за ноутбук и написала о нашей первой встрече. Я притворилась, что моё красное платье было украдено в моей альтернативной версии. Я притворилась, что пришла сюда, чтобы трахаться с богатыми мужчинами, что было абсолютной неправдой. Ты должен знать меня лучше, Джереми.

В первый раз мне не очень-то удавалось изображать из себя злодея, поэтому я взялась за привычку записывать наши важные моменты. Я писала о той ночи, когда ты сделал мне предложение, о той ночи, когда я узнала, что беременна, о том дне, когда родила девочек. Каждый раз, когда я писала о новой вехе, мне всё лучше и лучше удавалось проникать в сознание злодея. Это было волнующе.

И это очень помогло, вот почему я смогла создать таких реалистичных, ужасающих персонажей в своих романах. Вот почему книги были проданы, потому что я была хороша в этом.

К тому времени, когда я закончила свой третий роман, я почувствовала, что овладела искусством писать с точки зрения, которая вовсе не была моей. Упражнения так помогли мне, что я решила объединить все свои дневниковые записи в автобиографию, которая могла бы быть использована для обучения других авторов, как овладеть своим ремеслом. Мне нужно было связать главы вместе с общей сюжетной линией, чтобы автобиография была более сплочённой.

Я не жалею о том, что написала её, потому что моим единственным намерением было в конечном итоге помочь другим писателям, но я сожалею о том, что написала о смерти Харпер через несколько дней после того, как это произошло. Мой разум был в таком тёмном пространстве, хотя, иногда, как писатель, единственный способ очистить свой ум – это позволить темноте выплеснуться на клавиатуру. Это была моя терапия, как бы трудно тебе это ни было понять.

Кроме того, я никогда не думала, что ты это прочтёшь.