– Она выпьет воды, – сказал Джереми.

Меня определённо влекло к нему, но его внешность быстро исчезала с этим шовинистическим отношением. Бармен поднял руки и сказал:

– Я не хочу ввязываться во всё это. Если хочешь выпить, закажи его вон в том баре,

– он указал на бар в другом конце зала. Я схватила сумочку, вздёрнула подбородок и пошла прочь. Подойдя к другому бару, я нашла стул и подождала, пока бармен закончит со своим клиентом. В это время Джереми появился снова, на этот раз, облокотившись на стойку.

– Ты даже не дала мне возможности объяснить, почему я хочу, чтобы ты пила воду. Я повернула голову в его сторону.

– Прости, я не знала, что должна уделить тебе время.

Он засмеялся и, прислонившись спиной к стойке, уставился на меня, склонив голову набок и криво улыбаясь.

– Я наблюдал за тобой с того момента, как вошёл в дверь. За сорок пять минут ты выпила три рюмки, и, если будешь продолжать в том же духе, мне будет неудобно просить тебя уйти со мной. Я бы предпочёл, чтобы ты сделала этот выбор в трезвом состоянии.

Его голос звучал так, будто его горло было покрыто мёдом. Я смотрела ему в глаза, гадая, не притворство ли это. Может ли такой красивый и, предположительно, богатый мужчина быть внимательным? Это казалось более самонадеянным, чем что-либо другое, но меня привлекла его наглость.

Бармен подошёл как раз вовремя.

– Что вам принести?

Я выпрямилась, разрывая зрительный контакт с Джереми. Я повернулась к бармену.

– Принесите воды.

– Давай два стакана, – сказал Джереми.

И это было то, что мне нужно.

С той ночи прошли годы, и трудно вспомнить каждую деталь, но я помню, как меня тянуло к нему в те первые несколько мгновений так, как никогда не тянуло к мужчине. Мне нравился звук его голоса. Мне нравилась его уверенность. Мне нравились его зубы, идеальные и белые. Мне понравилась щетина на его подбородке. Это была идеальная

длина, чтобы поцарапать мои бёдра. Может быть, даже оставить шрам, если он пробудет там достаточно долго.

Мне нравилось, что он не боялся прикасаться ко мне во время разговора, и каждый раз, когда он это делал, от прикосновения его пальцев у меня покалывало кожу. Когда мы оба допили воду, Джереми повёл меня к выходу, положив руку мне на поясницу и, поглаживая платье.

Мы подошли к его лимузину, и он придержал для меня заднюю дверь. Он сел напротив меня, а не рядом. В машине пахло букетом цветов, но я знала, что это духи. Мне они нравились, несмотря на то, что сегодня была другая женщина. Мой взгляд упал на полупустую бутылку шампанского, рядом с двумя бокалами, один из которых имел след красной помадой.

Кто она? И почему он ушёл с вечеринки со мной, а не с ней?

Я не хотела задавать эти вопросы вслух, потому что он уходил со мной. Это действительно всё, что имело значение.

Минуту или две мы сидели молча, глядя друг на друга в предвкушении. Он знал, что поймал меня в тот момент, поэтому чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы протянуть руку и поднять мою ногу, положив её на сиденье рядом с ним. Он оставил свою руку на моей лодыжке, лаская её, наблюдая, как моя грудь начала подниматься и опускаться в ответ на его прикосновение.

– Сколько тебе лет? – спросил он. Вопрос заставил меня замолчать, потому что он выглядел старше меня, может быть, лет тридцать – тридцать с небольшим. Я не хотела пугать его правдой, поэтому солгала и сказала, что мне двадцать пять.

– Ты выглядишь моложе.

Он знал, что я лгу. Я скинула туфлю и провела пальцами по его бедру.

– Двадцать два.

Джереми рассмеялся и сказал:

– Врунишка, да?

– Я говорю правду тогда, когда считаю нужным.