– О нет, – сказала Ди. Она проворно вышла вперед и положила руку на плечо Амальфи. – Джон, ты обещал, что после окончания марша мы создадим свой дом. Не обязательно именно на этой планете. Где‑нибудь здесь, в Облаке. Ты обещал, Джон.

Мэр посмотрел на нее. Его чувства к девушке ни для кого не были секретом. Но и сама Ди, и Хэзлтон прекрасно знали жестокий и справедливый закон Бродяг. Но даже если бы закона этого не было, Амальфи все равно вел бы себя точно так же. Его непоколебимая стойкость не оставляла в этом никаких сомнений. До того знаменательного разговора с Хэзлтоном во время пребывания в джунглях, когда чувства мэра стали известны Хэзлтону, оба они – и управляющий, и Ди в течение добрых трех веков не могли избавиться от подозрений, что дела обстоят именно так.

Но Ди была еще сравнительно неопытным Бродягой. К тому же, она была женщиной. Как любой женщине, ей было явно недостаточно лишь знать, что она любима. Она готова была заставить это знание работать.

Очевидная нехватка жизненного опыта не позволила ей почувствовать, что кризис уже миновал, оставив после себя лишь преданность, бесполезную и для нее самой, и для Амальфи. Едва ли она догадывалась о том, что образ ее уже вытеснен из сознания мэра ни кем иным, как феодальным пахарем Карстом, что Амальфи услышал в его наивных речах те трогательные вопросы, которые когда‑то без устали задавала ему сама Ди. Разве могла понять девушка, что теперь, оставив за плечами тысячу напряженных лет своей жизни, Амальфи был, наконец, в состоянии отвечать на любые вопросы. Если бы кто‑нибудь сказал Ди, что только сейчас мэр вступает в пору истинной зрелости, вряд ли она поверила бы, наверняка, даже рассмеялась. Мэр сам не смог удержать улыбки, когда к нему пришло понимание этого.

– Конечно, я обещал, – сказал он. – Я раздаю обещания уже целое тысячелетие и продолжаю это занятие. Если ты хоть немного поможешь мне, эта планета станет нашим домом. Эта планета – лучшая из всех, которые мы встречали по пути сюда. Скоро все убедятся в этом, хотя, я уверен, пара преимуществ не станет очевидной, пока ты не увидишь здешние созвездия зимой, а еще больше достоинств проявится в беге столетий. Единственное, чего я не могу обещать сейчас, так это немедленного дара.

– Ну хорошо, – согласилась Ди, улыбнувшись. – Я верю тебе, Джон, ты же знаешь. Но так трудно быть терпеливой.

– Действительно? – не очень‑то и удивился Амальфи. – Вспоминаю, что однажды на планете Он я уже подумывал об этом. Оглядываясь назад, проблема теперь мне не кажется такой уж и сложной.

– Босс, ты бы лучше подумал о том, что делать людям, – холодно вмешался Хэзлтон. – Все население города, возможно, исключая только тебя, готово по первому слову броситься на захват планеты. Ты же всем внушил, что каждый мужчина и женщина, каждая кошка будут здесь хозяевами. Если ты не позволишь им сделать это сейчас, тебе следует подумать о том, какой работой занять людей.

– Надо заключать прямые контракты на работу. Все, как всегда. Никакой эксплуатации местных жителей. Все должно быть так, будто для нас это обычная краткая остановка для работы. Никаких огородов и садов. Нам надо наполнить нефтерезервуары, восстановить запасы воды и штаммов х_л_о_р_е_л_л_ы_ из местных источников гетерозиса. В последний раз когда я слышал об этом мы все еще использовали штамм Тх 71105 _Х_л_о_р_е_л_л_ы п_и_р_е_н_о_и_д_о_з_ы_. Это слишком высокотемпературная водоросль для планеты с зимними сезона, как у этой.

– Ничего не получится, – заметил Хэзлтон.