– Посмотрите, что Луиза испекла для Санта‑Клауса! – Алессандро неслышно приблизился к ним в своих мягких тапочках. Он нес две тарелки с имбирными пряниками, которые аккуратно поставил на маленький стульчик, придвинув его к камину. Мальчик серьезно посмотрел на них, а затем взял большой теплый пряник и быстро съел его. Потом он снова исчез, разрушив болезненное наваждение.

– Изабелла... – Бернардо посмотрел на нее и улыбнулся. – Не беспокойся.

Она только похлопала его по руке, и они обменялись улыбками, когда Алессандро вернулся, с трудом неся две чашки с молоком.

– Ты устраиваешь вечеринку или собираешься накормить Санта‑Клауса? – Бернардо улыбнулся ему и снова сел.

– Нет. Это не для меня.

– Стало быть, для Санта‑Клауса? – Бернардо наблюдал за ним, широко улыбаясь, но лицо мальчика постепенно стало серьезным, и он покачал головой. – Неужели для меня?

Мальчик вновь отрицательно покачал головой:

– Это для папы. На тот случай... если ангелы позволят ему прийти домой... только на сегодняшнюю ночь. – Он снова посмотрел на два стула, которые поставил возле камина, а затем поцеловал маму и Бернардо, пожелав им спокойной ночи.

Через пять минут Бернардо ушел, а Изабелла тихо пошла в свою комнату. Это была очень длинная ночь.

Глава 7

– Как там карусель? – спросил Бернардо, сидя в кресле и вытянув ноги перед собой, после обычного обсуждения дел с Изабеллой в конце длинного рабочего дня. Минуло три недели после Рождества, и они занимались только работой. Но кажется, наконец‑то все снова становилось на свои места. Не прошло и десяти дней, как они даже устроили хорошую перепалку. И он больше не напоминал о своем рождественском «признании». Изабелла испытывала облегчение.

– Думаю, она нравится ему почти так же, как твой велосипед.

– Он еще не сломал им ничего из мебели?

– Нет, но явно старается. Вчера он устроил себе гонки в столовой, но всего лишь сбил пять стульев. – Они рассмеялись, и Изабелла встала и потянулась. Она была рада окончанию праздников и довольна проделанной ими работой. С некоторым усилием, но им удалось вернуться к прежним отношениям, и даже Бернардо заметил, что у нее миролюбивое настроение. Но тут он увидел, как она вся напряглась, услышав звонок телефона в кабинете Амадео. – Почему звонят в его кабинет?

– Может быть, не смогли дозвониться к тебе. – Он хотел сделать вид, что не придает этому значения, хотя это поразило и его. Но они оба знали, что люди, отвечающие на звонки к ней, иногда перепутывали линии. – Хочешь, я возьму трубку?

– Нет. Все нормально.

Она быстро прошла в кабинет Амадео, но не прошло и двух минут, как Бернардо услышал крик. Он вбежал туда и увидел ее в истерике, с побелевшим лицом, зажавшей рот руками, уставившейся на телефон.

– В чем дело?

Но она не ответила, а когда попыталась, то издала нечленораздельный звук, а затем снова вскрикнула.

– Изабелла, скажи мне! – Он держал ее руками за плечи и тряс, отчаянно пытаясь заглянуть ей в глаза. – Что тебе сказали? Что‑нибудь насчет Амадео? Звонил тот же человек? Изабелла...

Он уже всерьез собирался дать ей пощечину, когда охранник, сидевший на телефоне в приемной, влетел в кабинет.

– Алессандро!.. Они... сказали... они... что он у них... – Она упала, рыдая, в объятия Бернардо, в то время как охранник поспешно ринулся к телефону, набирая ее домашний номер, но он никак не мог туда дозвониться.

– Звоните в полицию! – крикнул через плечо Бернардо, хватая ее пальто и сумочку, таща Изабеллу через ее кабинет и за дверь.