— Возьми. Это твоему мальцу от меня.

— Зачем? У него есть, нам не надо.

— Бери! Пусть моего сына помянет. Тоже Колей звали. Нынче уже парнем стал бы. Да не привелось. Прошу, возьми, не откажи! — вышел в дверь, не ожидая благодарности.

— Помянуть его сына? А с чего он помер? Сколько ему было? Выходит, что много пережил мужик. Целых десять лет минуло, а забыть не может, — занялась баба ужином.

— Эх-х, горе-горькое, кружит по земле, ни единого человека в покое не оставит, всякого прихватит своим холодом. Только уложив в гроб, отстает от человека, о ком ни заговори, у всякого свое лихо. Вон и в нашем детсаде бабы-воспитательницы такие красивые, нарядный, с виду веселые, а заговори, сердце кровью обливается. У одной — ребенок-калека. У другой — мать с инсультом свалилась. От третьей муж ушел. Директорше тоже не повезло, дачу бомжи спалили. У бухгалтера машину украли прямо из гаража. Даже старуху уборщицу обидели. Всю картоху с огорода злодеи выкопали и унесли. Ни единой не оставили. Баба воем мнилась, что теперь зимой жрать станет? А ведь все пою полола и окучивала, жуков собирала. Для кого старалась? А и кто поможет ей? Может поговорить с дедом, дать мешок картохи из своей? Нам по горло хватит до самой молодой, — думает баба.

— Мам! Глянь! Наш дед окошко вынул у соседей! Там все померзнут! Зачем людей наказал? Глянь! Снова ставит, другое! Во дает, круто! С другим стариком поставили новое. Пусти меня к ним! — запросился Колька.

— Поздно уже, да и холодно. Скоро спать ложиться нужно. Побудь со мной дома, — попросила сына.

— Мам! А где мой папка? Куда он подевался? — подошел вплотную, затянул в глаза бабе. Тонька растерялась, она ожидала, что сын задаст ей этот (вопрос гораздо позже, года через два-три. Но не теперь.

— Где он потерялся? Почему не с нами?

— Сынок, я расскажу, когда подрастешь. Теперь еще рано. Потом…

— Почему? Я уже большой! Иль наш папка тоже убежал?

— Он и не приходил.

— А как я получился? Иль вовсе без папки? Иль меня, скажешь, ворона принесла на чердак?

— Колька, не болтай глупости! — цыкнула на сына, а тот не смутился:

— Это Верка-дурочка говорит, что ее мамка в цветах нашла. А Лешка ей ответил, что, значит, ее мать бомжиха и подбросила Верку к чужим людям. Что дети в цветах не родятся, как жуки.

— Я сама тебя родила. И цветы тут ни при чем, — отмахнулась баба.

— А почему меня зовут сучкин сын?

— Кто? — вздрогнула Тонька.

— Вся улица. И бабка Свиридиха…

— Старая дура она!

— Мам! А чево это такое сучкин сын?

— Ну, щенок…

— А разве собаки человеков родят?

— Нет! Они только щенков на свет пускают. Но люди, чтоб обидеть друг друга, говорят всякие глупости. Ты их не слушай.

— Мам, а мой папка где?

— Нет его у нас, — вздохнула Тонька.

— Он помер?

— Что ты? Живой!

— А почему с нами не живет?

— Зачем? Разве плохо самим, втроем?

— Зато он самокат, а может даже целый велик купил бы мне! — вздохнул пацан.

— Погоди, вот немножко на ноги встанем, сами возьмем тебе забаву! — пообещала тихо.

— Мам! А почему у нас только бабки в деревне живут, а у них ни одного деда нет?

— Они не хотят мужиков в доме! — усмехнулась Тонька.