Кифара нерешительно застонала. Умолкла...

Никто не сказал больше ни слова. 

– Троя! Троя! Троя!..

– Антилох, сын Нестора!

– Здесь!

– Махаон, сын Асклепия!

– Здесь!..

– Аякс, сын Оилея!

– Здесь!

– Аякс, сын Теламона! Агамемнон, сын Атрея! Лигерон, сын Пелея!

– Здесь! Здесь! Здесь!..

– Диомед, сын Тидея!

– Здесь!

– Одиссей, сын Лаэрта...

– Ау-у!.. Нет, нет, регус Диомед Маурус, я не ранен. Мне страшно, страшно!

– Волки ничего не боятся, Грес! Вы все сегодня сражались, как герои.

– Регус Диомед Маурус! Вы, боги, всегда так беспощадны? Всегда так безжалостны?

– Всегда...

– Значит... Ау-у! Значит, такое будет и у нас дома, в Италии?

– Нет, волчонок. Не будет. Пока я жив. Пока все мы еще живы...

АНТИСТРОФА-II

– Может, еще подумаешь, Идоменей?

– Нет, Тидид. Я все решил...

Ветер раздувал белые паруса. Черные весла готовы были врезаться в теплую спокойную воду. Последний Минос уходил в Океан.

Навсегда.

– Но почему? – вздохнул я. – Здесь так много дел, Идоменей! Мы основали еще четыре города, строим канал, к нам приезжают сотни, тысячи – из Эллады, из Фракии, из Азии...

Тяжелая, как просмоленная доска, ладонь легла на мое плечо.

– Каждому – свое. Ты, Диомед, построишь новую страну – Италию, построишь свой Золотой Век. Но ведь кто-то должен идти дальше! Там, за Иберией, за Эфиопским морем, тоже есть земля. Я хочу увидеть ее, Тидид!

Он улыбался, Идоменей-критянин, последний из рода Миносов – спокойно, чуть грустно. Я понял – уговаривать бесполезно. Он уже все решил.

Теперь мы оба смотрели на море, на винноцветную гладь, такую привычную, такую безмятежную в это летнее утро.

– К тому же ты прав, Тидид. Ахайя, наша Эллада, умирает. Ты же видишь, даже смерть Гилла, даже победа над дорийцами, ничего не изменили. Режутся, предают друг друга, зовут на помощь врагов. А дорийцы вновь копят силы. Я... Я не хочу видеть, как на нашу родину опустится ночь!

Словно черная тень пронеслась над морем. Словно крылья Таната...

– Но ведь есть Италия! – вздохнул я. – Мы сохраним, все, что можно еще сохранить, мы выплавим новую бронзу. Это будет действительно Золотой Век!..

– Конечно! – его рука сжала мое плечо. – И через несколько столетий ваши потомки тоже захотят узнать что там, за Океаном. Так будет всегда, Тидид. Бесконечен мир, бесконечны Номосы. Ты как-то сказал, что мы, люди, подобны листьям в дубравах древесных. Пусть так! Но ведь деревья стоят сотни лет и становятся только крепче!..

Я заставил себя улыбнуться.

– Может, ты и прав... Миносе то этаной, курет Идоменей?

– Станем Миносами, курет Диомед! – рассмеялся он. – А еще лучше – останемся друзьями. Навсегда!

– Навсегда...

Торопился ветер, раздувал белые паруса, тревожным криком отзывались беспокойные чайки, горчило прощальное вино на губах... А у самого горизонта, медленно, незаметно, уже проступал серый сумрак Седого Океана. Мы останемся с тобою друзьями, Минос!

Навсегда...

Богоравный, ты не прав. И даже не лев. Мои подданные любят говорить: лучше быть живой – Дурной! – собакой, чем мертвым львом. А по мне еще лучше быть живым львом.