Рейвен вернулась домой, чувствуя себя измученной и опустошенной. Ей хотелось лечь и забыться. Голова раскалывалась от тупой ноющей боли. Послышались осторожные шаги за закрытой дверью.

— Рейвен!

Дверь открылась, и вошла Джули. Ее забота всегда проявлялась своеобразно: она начинала ворчать на подругу.

— Ты должна была взять меня с собой. Не люблю, когда ты уезжаешь одна, это плохо кончается.

— Мать — это моя проблема, — устало ответила Рейвен.

— Я понимаю, что мать — это частица тебя, но я твой друг. Ты же не оставляешь меня, когда у меня случаются неприятности.

— Пожалуйста, не сердись на меня. Я чувствую ответственность за мать, и это мое личное дело.

— Я не сержусь на тебя, — продолжала ворчать Джули, — но и не считаю это только твоим личным делом. Ты хочешь есть? — Рейвен покачала головой. — Значит, не хочешь? Тогда ложись.

Она сама принялась расстегивать ее белую полотняную блузку. Рейвен не сопротивлялась.

— Я должна пойти на обед с Брэндом, — пробормотала она в тот момент, когда подруга укладывала ее в постель.

— Я позвоню ему и извинюсь. Тебе надо выспаться, а попозже принесу тебе что-нибудь поесть.

— Нет. — Рейвен скользнула под холодную накрахмаленную простыню. — Я хочу пойти с ним. Мне необходимо выйти, я не могу все время думать о происшедшем. Он придет за мной около семи. А сейчас я отдохну.

Джули задернула шторы, и Рейвен заснула.

В начале восьмого Джули открыла Брэндону дверь. На нем был светло-серый костюм и темно-синяя рубашка с открытым воротом, Он выглядел необычайно элегантно. В руке он держал букетик фиалок.

— Привет, Джули. Вы выглядите потрясающе. — Он вытащил из букетика одну фиалку и протянул ее девушке. — Куда-то собрались?

Джулии взяла цветок и ответила:

— Через несколько минут. Рейвен скоро спустится. Брэнд… — Девушка немного поколебалась, затем покачала головой и повела его в музыкальный салон. — Принести вам что-нибудь выпить?

— Спасибо, не стоит. Вы не это хотели сказать.

Собравшись с духом, выпалила:

— Рейвен очень дорога мне. Таких, как она, немного, особенно в этом городе. Она была ранима, а сейчас ранима сильнее, чем когда либо. Я не хочу видеть ее страдающей. Нет, я не стану отвечать на вопросы. Это ее история, не моя. Но я собираюсь сказать вам вот что: она нуждается в бережном и терпеливом отношении. И лучше бы вам относится к ней именно так.

— Много ли вы знаете о том, что произошло между нами пять лет тому назад?

— Я знаю то, что рассказала мне Рейвен.

— Когда-нибудь вы меня спросите, что я чувствовал и почему уехал.

— И вы расскажете мне?

— Да, — он повернулся и, поколебавшись, подтвердил, — расскажу.

— Прости, не терплю опаздывать, но я искала туфли.

Рейвен спустилась из спальни в белом воздушном платье. Она уже не казалась такой бледной, щеки чуть порозовели, глаза блестели, а губы улыбались. Мимо внимания Брэндона не прошло, что Рейвен была что-то слишком нарядна и очень взволнованна.

— Ты великолепна, как всегда. — Он вручил ей цветы. — И я никогда не роптал на твои опоздания.

— Ах уж эти изысканные ирландские комплименты, — пробормотала Рейвен, уткнув лицо в букет. — Я по ним скучала. — В ее глазах промелькнули насмешливые искорки. — Но сегодня вечером, Брэнд, я предоставлю тебе полную возможность побаловать меня.