Рейвен почувствовала смутную тревогу, но кивнула в знак согласия.

— Может быть, ты прав.

Брэндон коротко улыбнулся.

— Будем как цивилизованные люди разговаривать сидя или будем махать руками стоя?

— Зачем нам сковывать себя рамками цивилизации? Цивилизованная драка не сделает воздух чище.

— Итак… — начал он, но его прервал звонок. Поставив стакан, Брэнд бросил на ее острый взгляд и пошел открывать.

Оставшись одна, девушка попыталась успокоиться. Надвигалась буря, только не за окном, а здесь. Брэндон равался в бой, и хотя причина была ей неизвестна, очень хотелось уступить. Наряжение между ними забывалось во имя музыки и мирной обстановки для творчества. Сейчас, несмотря на нервозность, она хотела, чтобы это искусственное спокойствие разлетелось вдребезги.

Услышав его шаги, она подошла к столу и взяла с подноса чашку чая.

— Для тебя посылка от Хендерсона.

— Удивительно, что он мог мне прислать? — пробормотала Рейвен, развязывая бечевку и снимая упаковку. В посылке оказались обложки к пластинкам и альбому, который она готовила. Не глядя, она вручила одну из них Брэндону, а сама стала рассматривать вложенные в пакет ноты.

Несколько минут Брэндон изучал обложку. На ней была изображена Рейвен, сидящая в своей привычной позе, положив ногу на ногу. Она смотрела прямо в объектив с ироничной улыбкой. Темные волосы падали через плечо ей на грудь, выделяясь на белом фоне облегающего платья. Фотохудожник добился того, что Рейвен казалась обнаженной, эффект был в значительной степени эротическим.

— Ты одобряешь эту фотографию?

— Хм, хм, хм… — Рейвен продолжала просматривать ноты. — Я не совсем уверена в последовательности песен в альбоме, но полагаю, что позже частично можно изменить их порядок.

— Я всегда чувствовал, что Хендерсон оденет тебя в таком духе.

— В каком это духе? — с отсутствующим видом спросила Рейвен.

— Да здесь ты просто сама невинность… предлагающая себя всем желающим.

— Брэнд, право же, это смешно.

— Я так не думаю. По-моему, это ужасно. Невинно белоснежный фон и ты, обнаженная, сидишь как ни в чем не бывало!

— Я не обнаженная, — возмутилась она. — Я никогда не снимаюсь обнаженной.

— Но впечатление именно такое. — Брэндон нахмурился, склоняясь над роялем.

— Фотографии вызывающие, конечно, но это так задумано, сейчас мода на эротику. — Рейвен взяла обложку. — Здесь нет ничего дурного. Брэнд, я же не ребенок, чтобы одеваться в наглухо закрытые платьица с зайчиком на фартуке. Это бизнес. И никакой крайности тут нет. На обложке я в более скромной одежде, чем бываю на общественном пляже.

— Но не в более подходящей, — холодно возразил Брэндон, — в этом разница.

Рейвен покраснела, ею овладело чувство досады, и вместе с тем она была смущена.

— Я не считаю эту обложку неприличной. Я никогда не позировала для непристойных фотографий. Карл Стайнер — один из самых знаменитых фотографов. Он не одобряет неприличные фотографии.

— В нем два человека, один — настоящий художник, другой склонен к порнографии. Так я полагаю.

Рейвен повертела в руках пресловутую обложку.

— То, что ты сказал, отвратительно. Ты намеренно обижаешь меня?

— Я просто высказал свое мнение. Можешь соглашаться или нет.

— Я не нуждаюсь в твоем мнении и твоем одобрении!

— Нет, — он притушил сигарету в пепельнице.